Эрих Хартманн, правда или ложь? Опции

[S_force]

Я тут на 5 дней ездил в село и прихватил с собой в дорогу первую попавшуюся книгу из библиотеки тестя - ну, в дороге прочитать.
Книга называлась "Эрих Хартманн - белокурый рыцарь рейха".
Книга про немецкого лётчика-истребителя, по версии авторов, лучшего лётчика Второй Мировой.
По версии авторов, на его счету к концу войны было 352 (!!!) сбитых самолёта.

Удивительно то, что к концу войны ему было всего 23 (!!!) года.

Реально ли такое? Кожедуб, трижды Герой Советского Союза, сбил 62 самолёта. Покрышкин - 60.
А тут - 352. Как такое возможно?

Кто хочет почитать книгу, нашёл в онлайне - http://alexgbolnych.narod.ru/toliver_constable/

[udav]

Опять про Руделя

Мы летим на высоте 3000 метров, и вот в 10-15 км перед нами мы видим Кронштадт. Время тянется невыносимо медленно. Зенит­ный огонь убийственный, в каждое мгновение можно ждать попада­ния, но мы со Штееном упрямо летим вперёд. Мы успокаиваем сами себя, говоря, что русские стреляют не в определённые самолёты, а просто ведут заградительный огонь.

Нужно пролететь ещё несколько километров. Вскоре я вижу «Марат», стоящий немного в стороне от моего курса. Разрывы зе­нитных снарядов танцуют вокруг нас, вспыхивая всеми красками. И если бы всё не было так серьёзно, то происходящее можно принять за праздничный фейерверк. Я смотрю вниз на «Марат». За ним стоит крейсер «Киров» или это «Максим Горький» ?

Я поворачиваю голову и вижу в кабине летящего чуть впереди само­лёта сосредоточенное лицо Штеена. Стараясь держаться как можно плотнее друг к другу, мы устремляемся вниз. Наш угол пикирования находится где-то между 70 — 8(7. Выпускаем тормозные щитки. В свой прицел я вижу «Марат». Мы летим вниз, почти падаем. Все зенитки теперь целятся только в нас, но теперь имеет значение только наша цель. Но что происходит ? Неожиданно я вижу, как дистанция до само­лёта Штеена начинает увеличиваться. Неужели он убрал тормозные щитки, чтобы быстрее оказаться внизу?! Я немедленно делаю то же самое и ещё больше увеличиваю угол пикирования. Но я ошибся, Штеен не выпускал щитков, и теперь я стремительно догоняю его!

Прямо перед собой я вижу испуганное лицо обер-фельдфебеля Лехманна (Lehmann) - бортрадиста-стрелка Штеена. Он ждёт, что я вот-вот своим винтом «срежу» хвостовое оперение их «Штуки». Я даю ручку ещё больше от себя и пикирую уже под углом в 90°! Это всё равно, что сидеть на бочке с порохом. Протараню ли я самолёт Штеена, который теперь почти «сидит» на мне, или же всё закон­чится благополучно ?!

Мы расходимся буквально в нескольких сантиметрах! Тем време­нем середина кораблин находится точно в центре моего прицела. Мой Ju-87 продолжает пикировать, но цель по-прежнему остаётся в цен­тре прицела. Я чувствую, что промахнуться просто невозможно. Теперь прямо перед собой я отчётливо вижу «Марат». По его палубе бегут матросы, видимо, они несут боеприпасы. Я нажимаю кнопку сброса бомб на ручке управления.
Я продолжаю падать вниз с убранными тормозными щитками, и моя высота уже не более 300 метров. Гауптман Штеен говорил нам во время инструктажа, что при взрыве 1000-кг бомбы радиус разлё­та её осколков составляет около 1000 метров, но я не думаю теперь об этом! Я изо всех сил тяну ручку управления на себя. Перегрузка слишком большая, у меня темнеет в глазах, и на какое-то мгновение я теряю сознание. Ещё не совсем придя в себя, я слышу в наушниках голос своего бортрадиста-стрелка фельдфебеля Шарновски: «Герр обер-лейтенант, корабль взорвался!»
Мы летим на высоте 3 — 4 метров над водой. Я делаю лёгкий вираж и смотрю назад. Над «Маратом» в небо на высоту около 400 метров поднимается облако взрыва, по-видимому, это взорвался по­греб с боезапасом ...
Фотоснимки, сделанные затем с нашего последнего самолёта, позволили сделать вывод, что корабль разорвало на две части»....
Несмотря на столь тяжелейшие условия, сразу после взрыва на­чалась борьба за живучесть кораблин. Для выравнивания крена зато­пили некоторые помещения левого борта, но его удалось уменьшить с 5° лишь до 3,5°, дальнейшему спрямлению кораблин мешала скру­ченная носовая часть, лежавшая на грунте. Предпринималась попыт­ка поднять пар в котельных отделениях № 4 и № 6, но к форсункам вместе с мазутом поступала вода, и разжечь топки котлов так и не удалось. Также потерпела неудачу попытка запустить неотремонти­рованные кормовые дизель-генераторы. Таким образом, на линкоре действовало только аварийное освещение, использовать же водоот­ливные и противопожарные средства было невозможно.

При свете ручных фонарей экипаж «Марата» пытался бороть­ся с поступлением воды путём заделки отверстий, конопатки швов и постановки подпор. Однако быстрое распространение воды по корпусу зачастую делало невозможным установить места пробоин, и вода заливала отсек за отсеком. После того как практически все помещения нижней палубы оказались затопленными, «Марат», приняв около 10 тыс. т воды, стал садиться уцелевшей кормовой частью на грунт, благо глубина в этом месте не превышала 11м.
Одновременно экипажу «Марата» пришлось бороться и с по­жаром в районе второй башни главного калибра, где горели об­мундирование, отделка помещений и краска. Хотя с берега и протянули пожарный шланг длиной около 300 м, с огнём в основ­ном справились с помощью огнетушителей. Борьба за живучесть кораблин продолжалась в течение двух часов, когда же аккумулято­ры окончательно разрядились и аварийное освещение погасло, экипажу была дана команда покинуть корабль. Впрочем, расчёты 76-мм зенитных артустановок, расположенных на крыше четвёр­той башни главного калибра, так и не покидали корабль, участвуя в отражении очередных налётов Люфтваффе на Кронштадт.
К вечеру 23 сентября, когда на «Марат» была организована пода­ча электроэнергии с берега, часть экипажа вернулась на корабль, что­бы продолжить борьбу за живучесть. Тем не менее все предпринятые меры не увенчались успехом, и к утру 24 сентября «Марат» оконча­тельно лёг на грунт. При этом уровень воды во внутренних помеще­ниях линкора достиг примерно половины высоты пространства между средней и нижней палубами, т.е. не затопленными на нём оказались преимущественно жилые помещения.

....

23 сентября «Штуки» III./SIG2 снова поднимаются в воздух, что­бы ещё раз атаковать Кронштадт. На этот раз их целью должен был стать крейсер «Киров», стоявший недалеко от уже выведенного из строя «Марата» (Хотя «Марат» перестал существовать как боевой корабль, было реше­но использовать то, что от него осталось, в качестве мощной плавучей бата­реи. Поэтому уже 24 сентября началась откачка воды из отсеков и помещений «Марата». Приобретая положительную плавучесть, он постепенно отрывал­ся от грунта и, наконец, всплыл, имея дифферент на нос и крен на правый борт, менявшийся в зависимости от уровня воды в заливе. Последнее объяс­нялось тем, что лежавшая на грунте носовая часть играла роль мёртвого якоря, жестко связанного с корпусом кораблин. К концу октября 1941 г. кор­мовую часть «Марата» частично осушили и отремонтировали, а башни глав­ного калибра № 3 и № 4 ввели в строй. 31 октября корабль открыл огонь 305-мм снарядами по немецким позициям. Осушить вторую башню глав­ного калибра тогда не удалось, что во многом было связано с острым дефицитом топлива. Поэтому эти работы возобновили лишь 23.07.1942 г., и уже 9 ноября башня начала вести огонь. Орудия противоминного калиб­ра демонтировали для нужд сухопутного фронта, и к концу 1942 г. артил­лерийское вооружение «Марата» состояло из 3 305-мм трёхорудийных башен, 3 76-мм зенитных пушек 34-К на крыше башни главного калибра № 4, 5 37-мм зенитных автоматов 70-К, 2 пулемётов ДК и 3 пулемётов ДШК. В это время «Марат» неоднократно подвергался артиллерийскому обстрелу. Уже 12.12.1941 г. из 23 выпущенных по нему 203-мм снарядов три достигли цели, причем два из них пробили верхнюю палубу и взорвались во внутренних помещениях. Это показало, что горизонтальное бронирование не является преградой для современных снарядов крупного калибра, и по­этому были форсированы уже начатые работы по укладке на верхней палубе «Марата» гранитных плит с набережной. Однако эти работы не успели за­кончить, когда 28.12.1941 г. в «Марат» попало два 280-мм снаряда. Один из них мог привести к новой катастрофе — пройдя через снарядный и нижний зарядный погреба третьей башни главного калибра, он, к счастью, не разор­вался. Впоследствии усиленная «гранитная» палуба своё предназначение ус­пешно выполнила, и, несмотря на то, что 25.10.1942 г. в линкор попало три 305-мм, 06.11.1942 г. - один 203-мм и 08.10.1943 г. ещё один 203-мм снаряд, существенных повреждений корабль больше не получил. Удивительно, но, Несмотря на фактическую гибель 23.09.1941 г., «Марат», которому 31.05.1943 г. вернули прежнее название «Петропавловск», всё это время официально ос­тавался линейным кораблем. Этим, кстати, и объясняется тот факт, что со­гласно официальной статистике за время Великой Отечественной войны СССР не потерял ни одного линкора. Лишь 28.11.1950 г. «Петропавловск» переклассифицировали в несамоходное учебное артиллерийское судно, по­лучившее название «Волхов», 22.09.1951 г. его перевели в класс несамоход­ных учебных кораблей, а в 1953 г. разобрали на металлолом). Однако Рудель не смог принять участия в этом вылете, так как вынужден был «отдать» свой самолёт гауптману Штеену. Дело было в том, что после предыдущего вылета Ju-87 Штеена во время рулёжки по раскисшему от дождей аэродрому неожиданно завяз в грязи и «ткнулся носом» в землю. Рудель пытался протестовать, но Штеен ответил, что должен всегда лично возглав­лять свою группу, когда она вылетает на такие трудные задания. Вме­сте с ним полетел бортстрелок Руделя фельдфебель Шарновски.

http://wunderwaffe.narod.ru/HistoryBook/Lu...Rudel/Rudel.htm
Это про то, как он "Марат"потопил, а тот потом еще дооолго служил в составе Советского ВМФ. ИМХО, с остальными победами нечто похожее было...