Кущевская атака, Слава Кубани! Опции

[Radi]

Текст авторский:


Ошеломляющая казачья атака сегодня исполняется 60 лет со времени знаменитой атаки 4-го кубанского казачьего кавалерийского корпуса. Она вошла в историю как ' атака под кущевской", за которую 27 августа 1942 года корпус в числе первых воинских подразделений получил звание "гвардейский". Вашему вниманию предлагается отрывок из документального очерка кубанского писателя ивана бойко "казачье сражение под кущевской". Заранее поделимся с читателем своими размышлениями о казачьем сражении на ейском оборонительном рубеже. До нас дошло сказание о необычной, удивительной, поистине легендарной атаке казаков под кущевской. Это почти фантастика: на фашистские танки на открытом поле под ярким солнцем - с шашками!.. Мы старались понять это сражение, которое заставляет думать и думать человека: что же происходило на самом деле на нашей кубанской земле? на пятидесятикилометровом ейском оборонительном рубеже, когда враг рвался на кавказ, было и такое: на танки с голыми шашками! но мы даем свою версию передернувшей весь вермахт необыкновенной казачьей атаки, которая сложилась у нас из многих рассказов непосредственных участников тех событий, волей случая ставших ; близкими моими друзьями.

...СТрого отобранные на ночное дело казаки оставили на своих оборонительных позициях, в окопных каптерках либо прямо под кустами чашки, ложки, котелки - все, что бряцает в движении. Вместо всего лишнего запаслись как следует гранатами, зажигательными бутылками, дисками к автоматам ппш; шашки и кинжалы у казака всегда с собой. Копыта коней обмотали тряпками, мешковиной, торбами, надежно завязали ремнями и веревками. Бойцы прыгали друг перед другом: не звякнет ли что в пути? на подступах к указанной лесополосе спешились. Вели коней под уздцы, изо всех сил зажимая им морды, кутая бурками и башлыками, чтобы не выдать себя нечаянным всхрапом коня. И только тогда, когда со стороны высланных вперед лазутчиков, перед которыми в трепетавшей от желанного ейского ветерка колхозной кукурузе округло заблестели росой вспотевшие башни танков, трижды прогукал ночной условленный "филин", только тогда, но все так же бесшумно сели в седла и неслышно растеклись на два обхватывающих потока с угла лесополос. Через секунду взвилась красная ошеломляющая ракета, и когда она еще освещала забравшихся в чужой огород пришельцев, в ту же секунду ослепительно замелькало и началось... Это было впечатляющее зрелище.

От огненных взрывов гранат и разбиваемых о броню бутылок с зажигательной смесью вспыхивали танковые баки, пронизывающее пламя разбрызгивалось по нашпигованной техникой кукурузной плантации. Сдетонировавшие боекомплекты срывали башни танков как пушинки. Рассеивавшиеся в горящих комбинезонах эсэсовские экипажи в кукурузных бодылках и листьях казаки "успокаивали" автоматными очередями. В паническом дыму загнанно метался арийский страх: "ка-закен! казакен!" удирающих по развидняющемуся, со вспыхивающими разливами топлива кущевскому шоссе мотоциклистов доставали шашки и автоматные очереди. Еще не взошло солнце, а от двух танковых эсэсовских полков, двух механизированных полков "зеленой розы", двух лучших механизированных бригад "макаронщиков" и знаменитой горнострелковой бригады "эдельвейс" на буранно разбросанном кукурузном поле и по ейскому тракту остались пожарно дымиться танковые коробки, скрюченные судорогой мотоциклы, расплющенные шикарные офицерские "опели". На лежащих в различных позах "непобедимых рыцарей" сурово смотрела всходившая в человеческий рост заря. О казачьей атаке под кущевской сложено в народе много былей и небылиц. Порой даже печатные источники об одном и том же событии рассказывают по-разному. Писатель николай винников в книге "казаки-гвардейцы", вышедшей еще в 1944 году, в ходе войны, кущевскую казачью атаку показал как психическую атаку казаков, которая происходила в середине дня под открытым небом. Под ярким солнцем. В чистом поле. По взмаху командирской шашки сверкнули под полуденным солнцем казачьи клинки по всей ширине выбранного для битвы поля (как в былинные времена! чуть ли не по договоренности с врагом!), и пошла конная лава на наступающие гитлеровские полчища, на танки, на пушки и пулеметы. Но казаки смяли и опрокинули врага: не дали никому уйти!.. Конечно, в такие картины в наш век трудно поверить. Это ведь самоубийство! психическая конная атака! на движущиеся, садящие из пушек танки! в открытом поле! под сияющим солнцем!..

Но на общем фоне разворачивающейся великой отечественной войны, на фоне трагического отступления советских войск под натиском вооруженных всей европой стальных гитлеровских полчищ, на фоне войны техники необычное кущевское казачье сражение, наверное, так виделось многим. Казачья атака - как превосходство народного духа. Как же! кавалерийская атака на вооруженного до зубов врага! с шашками на танки! под красными знаменами! под красными знаменами убеленный сединами добровольческий казачий корпус! целый корпус не одну эпоху переживших на своем веку стариков!.. В особенности это была отрезвляющая психическая атака, пожалуй, для гитлеровцев, которые возлагали такие радужные надежды на казачество. Да и для отступающей красной армии, для всего захваченного врасплох, еще не собравшегося с духом советского народа это была тоже, пожалуй, окрыляющая психическая атака! а лучше сказать - психическая встряска!

из глубин веков - из глубин народа казачья атака на стальное фашистское чудовище виделась так, будто бы в ряды отступающей красной армии встал сам георгий победоносец на своем солнечно белом коне, под ослепительно красным тысячелетним стягом повергший ненасытного змея горыныча своим божьим копьем!.. ...В Книге "четвертый гвардейский кубанский" (краснодарское книжное издательство, 1981) рассказывается, как оборонявшая станицу шкуринскую 12-я кубанская кавдивизия отбила несколько атак танков и мотопехоты противника, сражаясь в окопах, и не раз успешно применяла конные контратаки, обращая врага в паническое бегство. ...В Книге хазретбия сиджа-ка "адыгейский полк в боях за родину" (майкоп, 2000) показано, как сражающийся в составе 13-й кубанской кавдиви-зии полковника б.С.Миллеро-ва 29-й адыгейский кавалерийский полк под яростным огнем гитлеровцев преодолел расстояние в четыре километра, врубился в боевые порядки вражеской мотопехоты и заставил бежать ее на исходные позиции несколько километров. ...СОвершенно иначе рассказывает о кущевской конной атаке в своих воспоминаниях первый трубач 4-го гккк, после войны - журналист и ученый, а нынче -заместитель председателя совета ветеранов знаменитого корпуса иван яковлевич бойко (правда, по малолетству не принимавший в первых боях непосредственного участия: начисто запретил "губить мальцов" батько кириченко!):

"казачьи эскадроны полковника миллерова, используя высокую суданку, кукурузу и подсолнухи, зеленой стеной подступившие к самой кущевской, в ночь с 1 на 2 августа скрытно заняли исходное положение для атаки. Утром, когда фашистские солдаты потянулись к кухням за завтраком, части дивизии в конном строю внезапно атаковали противника и ворвались в станицу. Паника у врага была страшная, и пока экипажи танков пытались добежать до машин и организовать отражение атаки, казаки зарубили более тысячи немецких солдат и офицеров, около 300 гитлеровцев захватили в плен. Придя в себя, фашисты предприняли контратаку, пустив на конницу мотопехоту и танки. Вот тут-то и пришло время действовать пушкам противотанкового истребительного дивизиона капитана чекурды. Когда на казаков двинулась армада из 45 танков, чекурда приказал выкатить пушки на прямую наводку. И как только танки приблизились, на них обрушился шквал огня. Первая контратака стоила фашистам четырех бронированных машин, вспыхнувших факелами. Остальные повернули вспять.

После второй контратаки немцы недосчитались еще семи танков.

За этот бой командир дивизиона чекурда и комиссар федюченко были награждены орденами ленина". Родившийся перед войной в самом эпицентре будущего казачьего сражения, в селе красном кущевского района, много лет собиравший материал от непосредственных участников боев, беседовавший даже с легендарным генералом кириченко, писатель георгий ефременков в романе "только один шаг" казачью атаку под родной станицей показал более реально и обобщенно. Она, по роману, началась ранним утром с получасовой казачьей артподготовки. Затем артподготовка как бы переросла в заградительный огонь, прикрывающий от глаз врага контратаку казачьей конницы. Это было нечто вроде дымовой завесы. Под этой завесой контратакующие казачьи части разворачивались спокойно и неторопливо. Продвигались вперед вслед за вздыбливающими землю разрывами наших снарядов и мин, все убыстряя и убыстряя ход коней. Время атаки было рассчитано до секунды. Вот они уже в развернутом веером аллюре, наши казаки. Вот они уже сорвались на летящий бешеный галоп. Вот все разом обнажили сабли. И вот когда наша артподготовка, неожиданно для ошеломленных пришельцев, оборвалась, они, наши советские казаки, вынеслись на врага, точно из-за занавеса, из спасительного заградительного огня и дыма со сверкающими, жадными до справедливости шашками. Так нападает из-за туч на зазевавшихся на выгоне кур стремительный ястреб. Рассчитана каждая доля секунды атаки. Каждый шаг. Должно быть, отсюда и название романа - "только один шаг". И это тоже обобщенный образ казачьей атаки. Художническое видение писателя. Очень поэтическая картина - и в то же время происходящее доступно для понимания читателя. Да и со стороны военного искусства такая трактовка казачьей атаки в прошлой войне, пожалуй, более приемлема.
Иван бойко.

[Radi]

Ышшо:
Кущевская атака(рассказ старого казака)

Сразу скажем, сражение, о котором пойдет речь, не зачислено историками в реестр великих. Но не вспомнить о нем нельзя, потому как велика была цена победы.

Речь о легендарной «Кущевской атаке», тугой пружиной разжавшейся, неудержимой казачьей лавой развернувшейся в просторных степях Кубани. Поведаем о ней устами ветерана Кубанского казачьего кавкорпуса гвардии казака Ефима Ивановича МОСТОВОГО.

Вот она, эта атака, «изнутри». Послушаем Ефима Ивановича.
– Век мне этот бой не забыть. Да и как забудешь свое боевое крещение? 2 августа, 42-й... Погас клинок зари, и сразу навалилась духота. В выгоревшем от жары небе начинает нещадно палить солнце. Стоим в конном строю, лошадь подо мной неспокойна, наверное, мое состояние передается и ей. Перед строем – наш командир полка майор Поливодов.
– Говорить много не буду, товарищи казаки, – в седле он как влитый, конь его тоже не дрогнет. – Генерал нам все сказал.

Николай Яковлевич Кириченко прошлым днем объехал, обошел весь наш корпус. Он был тоже немногословный с нами, но речь короткую его я запомнил навсегда.
– Перед нами отборные вояки Гитлера. Горно-стрелковая дивизия «Эдельвейс» с приданными частями «СС». Остановить их не могут. От безнаказанности обнаглели, давно своей кровью не умывались. Вот мы их и умоем.

Конную атаку генерал принял решение провести у станицы Кущевской.

...Перед строем понесли наше боевое знамя. Вот оно совсем рядом, внутри как-то защемило.
– ...Покажем этой сволочи, что наши степи – это им не Елисейские поля... – заканчивал свою речь Поливодов.

Последние слова командира вышли не совсем традиционными:
– Ну с Богом, казаки. За Родину, за Сталина!

Тут ударила наша артиллерия на подавление. Развернулись и мы для атаки. Пошли по степи лавой. Пошли по старому казачьему обычаю молча, только шашки над головой вращали. Над степью завис зловещий свистящий шорох. И загудела земля от сотен конских копыт. Вот этот звук, увиденная картина немцев, по-моему, и парализовали. Мы мчались на них, а в ответ – ни одного выстрела. Я ничего подобного не чувствовал. Я уже и не слышал ничего, мир вокруг онемел. А нутро разрывала ненависть. Та самая, которая лютой зовется. Я ее даже как-то физически ощущал. Только бы дотянуться до врага, а там уже как придется – клинком его, голыми руками, зубами.

Гитлеровцы пришли в себя с опозданием. Мы уже почти сошлись. Разрывы снарядов начали вырывать из наших рядов людей и лошадей. Один снаряд лег почти рядом, горячая волна упруго прошлась по мне, и все. Я уцелел. А потом я увидел своего фашиста. Они же даже не окапывались, так, залегли в бурьяне. Мой заслонил для меня все, я отчетливо увидел его каску, серые глаза, он щурился, наверное, солнце мешало, мы же неслись со стороны солнца... И без звука забился в его руках, как в падучей, автомат. И он не попал. И тут я достал его, как раз под каску, как учили, тут главное по каске не рубануть. Но и каски у них не у всех были. А потом уже работали инстинкты. Мир то включался, то выключался. Я видел, как винтом вворачивался в гущу гитлеровцев командир другого полка – Соколов. Лучшего рубаку я вообще не знал. Говорили, что в том бою он срубил двадцать врагов. Но, на беду, и его пуля нашла. А потом фашисты авиацию запустили. Да толк-то от нее какой? Мы же такими клубками крутились, так все смешались, что своего положить – очень даже просто. Самолеты начали на бреющем ходить, может, на нервы давили? Да только кому? Лошадям нашим? Лошадей наших этим не проймешь, ну а люди этот рев и не слышали. Тут на земле такая, как сейчас выражаются, кровавая разборка шла... Вопли, стоны, ругань... Гитлеровцы на своем лают, ну а мы кроем их своими «этажами». Были паузы в бою. Мы же врубились в немецкие порядки на несколько километров. На каком-то колхозном стане, помнится, разметали что-то в виде их штаба. Рядом чадно дымили два подбитых танка. Возле танка тлели трупы...

В себя начал приходить возле затянутого зеленой плесенью пруда. Бой закончился, и мы пили застоявшуюся, густую от всякой расплодившейся в ней заразы воду. И ничего нас не брало. Признаюсь, потом, после боя, почему-то лились из глаз слезы. И ничего поделать не мог. Старые казаки успокаивали, мол, после первого раза так бывает. Дотронулся до лица, а оно все в корке из пыли, пота, крови... Крови на нас было много. И на лошадях наших. Долго мылись...

После того боя меж собой мы так говорили: мол, Мамаю давным-давно на Руси Мамаево побоище устроили, а мы Гитлеру теперь – Кущевское. Кавалерийская рубка, конечно, вещь жестокая, да на то и война.

Я все это рассказываю, а ведь найдутся же верещуны, каких только подлых слов для меня и моих боевых побратимов не пожалеют, в чем только не обвинят! Теперь-то можно. Когда их защитили, когда их откормили, отпоили. Когда жизнь им устроили. От них теперь в ответ – плевки ядовитые, от перевертышей этих. По радио верещат, по телевизору. Моя шашка по-прежнему при мне, и иногда трудно держаться, так хочется достать клинком этих визгунов прямо через телевизор. Грех на душу, конечно, не взял бы из-за поганцев, смертоубийство, как говаривал дед Щукарь, не устроил бы, а так, рукояткой по лбу, для острастки, для вразумления.

А о сражении под Кущевкой молва по всем фронтам разнеслась. Газеты писали, Левитан в сводках «Совинформбюро» рассказывал. А Верховный Главнокомандующий самолично директиву составил, которая обязывала ознакомиться с нашим боевым опытом каждого, кто держит в руках оружие, учиться побеждать на образце казаков генерала Кириченко.

Ну а войну наш корпус закончил под Прагой. Но меня к тому времени ранили, так что мне, к сожалению, не пришлось напоить своего коня из Влтавы. И друзья уже расскажут, что река хорошая, большая, хотя, конечно, куда ей до нашей красавицы Кубани...

Записал Александр КОВАЛЕВ.

. Моя шашка по-прежнему при мне, и иногда трудно держаться, так хочется достать клинком этих визгунов прямо через телевизор. Грех на душу, конечно, не взял бы из-за поганцев, смертоубийство, как говаривал дед Щукарь, не устроил бы, а так, рукояткой по лбу, для острастки, для вразумления.

Поддержал бы деда...