Цикл статей о истории Кубанского казачества, на примере нескольких станиц Опции

[Radi]

Думаю начать публикацию цикла статей, которые написаны моим товарищем, одностаничником, ранее школьным учителем истории, а ныне - священнослужителем Пономарёвым Виктором Петровичем.
Многое из фактов добывалось с трудом и я с гордостью могу сказать, что участвовал в создании этого цикла статей.
Итак:
ПРЕДИСЛОВИЕ

Освоение Западного Закубанья кубанским и донским казачеством, которое
началось на последнем этапе Кавказской войны (1856-1864 г.г.),
являлось продолжением колонизационной политики Российского
государства. Благодаря успешному завершению этого процесса Россия
окончательно утвердилась на берегах Черного моря и полностью включила
в свой состав этот богатый и самобытный край.
На карте российской империи появились новые казачьи поселения.
Основание закубанских станиц проходило в тяжелейших условиях
ожесточенной войны с горцами и сопровождалось неисчислимыми бедами и
трудностями. Несмотря на огромные потери казакам и солдатам удалось
воздвигнуть на бывших черкесских землях 111 станиц с 3 поселками, в
которых насчитывалось 14396 семейств. Все станицы вошли в состав
вновь сформированных полков. Среди них были и станицы, построенные
140 лет назад между реками Адагумом и Афипсом, включенные в состав
Абинского полка - Абинская, Ахтырская, Мингрельская, Холмская,
Шапсугская и Эриванская.
К юбилею основания станиц в районной газете "Восход" в 2001-2003
годах публиковались исторические материалы посвященные событиям
полуторавековой давности. Они вызвали определенный интерес у
читателей. Многие жители станиц узнавали имена своих предков в
списках первых поселенцев. В статьях были представлены уточненные
даты оснований станиц Абинского полка и некоторые интересные факты из
жизни первопоселенцев.
По инициативе руководства администрацией Абинского района и Абинского
районного казачьего общества было решено собрать воедино все
опубликованные в газете материалы в отдельное издание.
Документальной основой настоящей работы явились материалы, хранящиеся
в фондах Государственного архива Краснодарского края (ГАКК), и
некоторые акты из Полного Собрания Законов Российской Империи (ПСЗ).
Кроме этого в качестве источников использовались материалы из фондов
Абинского народного музея (фонд Ашеки И. И.) и Абинского народного
казачьего музея.
Сведения из истории заселения Западного Закубанья в середине XIX века
можно почерпнуть из трудов Бентковского И. , Воронова Н. , Кияшко И.
И., Короленко П. П., Македонова Л. В., Эсадзе С. Однако, указанные
работы с дореволюционных времен не переиздавались и являются
практически недоступными для широкого круга читателей.
Серьезным подспорьем для написания очерка о станице Ахтырской явились
материалы, любезно предоставленные главой администрации поселка
Ахтырского А. В. Трубицыным. Использовались и записи из личного
архива известного кубанского краеведа А. М. Кистерева, к сожалению,
несколько лет назад ушедшего из жизни.
Книга написана в форме очерков и хронологически охватывает период с
1856 по 1864 год - это заключительный этап Кавказской войны.
Ясно, что публикуемая книга не претендует на полноту изложения данной
темы, так как она сложна, объемна и многогранна. Не все источники
попали в поле зрения автора. Предстоит еще долгая и кропотливая
работа со многими документами, хранящимися в архивах Краснодарского
края и за его приделами.
Мы надеемся, что "Очерки истории основания закубанских станиц в
середине XIX века" будут полезны учителям, школьникам и всем, кому не
безразлично историческое наследие и дорога боевая слава защитников
Отечества - кубанских казаков.


Очерк 1. Из истории покорения Западного Закубанья (1856- 1861 г.г.)


Полному покорению земель Западного Закубанья предшествовали долгие
годы ожесточенной Кавказской войны. Противостояние горских народов и
России сопровождалось огромными потерями с обеих сторон и происходило
с переменным успехом. Действия российского военного командования не
всегда были успешны и последовательны. Особенно тяжелая обстановка на
Кавказе сложилась после поражения России в Крымской войне. Но
благодаря блестящей победе русских дипломатов на Парижской мирной
конференции в 1856 году, кавказские владения России оставались
неприкосновенными. Именно с этого года наступает последний и решающий
этап покорения Кавказа.
Основные боевые действия войска Отдельного Кавказского корпуса под
руководством нового главнокомандующего князя А.И.Барятинского (он в
июле 1856 года на этом посту сменил генерала Н.Н.Муравьева) вели в
Чечне и Дагестане. На правом фланге Кавказской линии проводились
незначительные операции против отрядов натухайского вождя Сефер-бея и
эмиссара Шамиля - Магомет-Амина. Не сумев объединить все горские
племена, они терпели поражение за поражением, даже, несмотря на
помощь Англии и Турции, а также участие на их стороне отрядов
польских и венгерских волонтеров.
Чтобы ускорить вхождение в состав России закубанских земель, русское
командование разработало программу и проект действия по покорению и
устройству Западного Кавказа на 1858-1865 годы. Сущность
деятельности, согласно проекта, должна была выразиться в доведении
Лабинской линии, устройства и заселения мест Белореченской и
Адагумской линий.
Предполагалось и насильственное переселение адыгов на равнину или в
Османскую империю. Командующий войсками в Кубанской области граф
Н.И.Евдокимов писал: "Переселение горцев в Турцию, без сомнения,
составляет важную государственную меру, способную окончить войну в
кратчайший срок без большого напряжения с нашей стороны".
Чтобы еще больше подвигнуть горцев к переселению за пределы
Российской империи, царские войска стали планомерно вытеснять
коренных жителей с занимаемых мест и закреплять за казаками эти
территории. Началось возведение двух передовых линий - Адагумской и
Белореченской. Согласно плана Евдокимова, войска, закрепившись на
линиях рек Лабы и Адагума, должны были следовать навстречу друг другу
параллельно Главному Кавказскому хребту, постепенно покоряя
пространство между линиями.
Главная роль в покорении Западного Кавказа была отведена Адагумскому
отряду, созданному еще летом 1855 года. Начальником штаба этого
отряда, а вскоре и командующим был назначен генерал - майор Павел
Денисович Бабыч.
Боевой генерал многократно до этого участвовал в закубанских военных
экспедициях против непокорных горцев и дважды нес службу в Абинском
укреплении. С декабря 1852 года по май 1853 года Бабыч являлся
командующим укрепления.
Вся деятельность Адагумского отряда теснейшим образом связана с
именем генерала Бабыча, руководившего им в продолжении нескольких
лет, от сформирования и до окончательного роспуска в 1864 году.
"Воспитавшийся в боевых делах, Бабыч представлял благоприятное
сочетание талантливого военачальника и гуманного человека. Требуя
работы от солдат, он в то же время заботился о них, и под его
начальством войска были спокойны. Собственноручно им писаные приказы
отличаются обстоятельностью и обдуманностью; в них всюду проглядывает
забота о солдатах, которые называли его "отцом-командиром" или просто
"батькой", и готовы были идти с ним в огонь и воду" (44. С. 6.).
В течение 1857 года Адагумский отряд построил в низовьях долины
Адагума укрепление, названное Нижне-Адагумским. Позднее на этом месте
была основана станица Крымская (ныне город Крымск ).
К ноябрю 1859 года работы по строительству Адагумской линии были
успешно завершены, хотя при этом приходилось не раз вступать с
горцами в ожесточенные схватки. 25 апреля пластуны отразили нападение
неприятельской конницы на отрядный табун, пасшийся близ строящегося
поста. В мае происходили жаркие стычки на реке Неберджай и в ущелье
Богаго. 22 июля в этом же ущелье было особенно "жаркое дело при
отражении нападения на лагерь скопища натухайцев и абадзехов в числе
15 тысяч человек". Рассеявшиеся горцы отдельными партиями продолжали
нападать. Одна крупная партия атаковала колонну адагумцев,
заготовлявшую сено на реке Шипс (Шибс). Фуражирам пришлось приложить
немало усилий, чтобы отбить нападение.
В конце августа генерал-майор Бабыч лично возглавил часть войск
Адагумского отряда, чтобы совершить поход в глубь шапсугских земель.
Командующий откликнулся на многочисленные просьбы горских армян об
оказании помощи по переселению на равнину.
Еще весной 1859 года П. Д. Бабыча посетила делегация горских армян,
проживавших среди шапсугских племен в лесном урочище Псыэмез. Армяне
изъявили желание переселиться в Россию и просили генерала оказать им
в этом содействие. Павел Денисович принял живое участие в их судьбе.
Он обещал непременно помочь, и отдал распоряжение пластунам осмотреть
местность и изучить все подходы к армянскому аулу.
Разведка доложила, что все дороги пролегают по открытой и низменной
местности, которая сплошь поросла камышом. Пути оказались не
проходимыми для отряда с артиллерией, вследствие большого разлива
вод. Вести войска окольными дорогами по пересеченной, лесистой
местности, к тому же густо населенной шапсугами, генерал Бабыч не
рискнул. Поэтому поход был отложен до того времени, пока не
пересохнут плавни.
В начале 20-х чисел августа в штаб Адагумского отряда вновь прибыли
армянские депутаты. Они поведали о том, что шапсуги, узнав о их
намерениях переселиться на русскую территорию, решили расселить их по
разным аулам и уже объявили им приготовиться к расселению. Учитывая
эти обстоятельства, а также наличие вполне удобных для движения войск
дорог, Бабыч приказал немедленно выступать.
Генерал разделил адагумцев на два отряда. Основные силы в составе 10
рот пехоты, 120 черноморских пластунов, 260 человек иррегулярной
кавалерии, 6 орудий и 8 конно-ракетных станков, возглавил лично сам
командующий (10. Л.83.).
600 человек пехоты, 130 всадников иррегулярной кавалерии при 4-х
орудиях и 2-х конно-ракетных станках выступили из укрепления
Крымского под началом командира Крымского пехотного полка полковника
князя Ивана Осиповича Шаликова. Его задача состояла в отвлечении
шапсугов от основных сил, занятых непосредственно переселением армян.
Князь Шаликов прошел через бывшее Абинское укрепление и в ночь с 27
на 28 августа выдвинулся вплотную к шапсугским аулам Гаур-хабль и
Тешь-хабль, которые располагались за рекой Шипсом (Шибсом) и подверг
их обстрелу из орудий и ракетных станков.
Бабыч с главными силами проследовал через Нижне-Адагумское укрепление
и ночью 27 августа с помощью армянских проводников успешно прошел
болото Ганеко. Только в некоторых местах фашинникам пришлось строить
гати. Затем отряд вышел к верховью реки Пшец. Растянувшиеся войска
смогли сосредоточиться на возвышенности у берега речки Уруснако,
вытекающей из Кунипских лиманов и впадающей в болото Ганеко. Все это
пространство пехота могла идти только по следам кавалерии,
протаптывавшей дорогу в камышах. Пришлось делать гати и на речках
Гантерко-тлях и Старом Пшеце.
После кратковременного отдыха войска скрытно продвинулись к
армянскому аулу. Пехотинцы Крымского полка под командованием майора
Патковского непосредственно вошли в селение. Для их прикрытия с
левого фланга армянский аул обошли 40 пластунов и две пехотные роты
во главе с есаулом Черноморского казачьего войска Любарцевым. Есаул
Колесник с таким же числом войск вышел с правой стороны.
Вслед за этими частями явился и резерв под началом командира 45
Донского казачьего полка войскового старшины Гнилорыбова. В состав
резерва входили три пехотные роты Крымского полка майора Маняти, две
сотни кавалерии, 60 всадников из Анапского горского полуэскадрона и
Гривенской черкесской станицы, три орудия и одна конно-ракетная
команда.
Остальная часть отряда во главе с майором Орлом расположилась на
высотах у реки Уруснако для прикрытия остальных сил. У него был весь
обоз с патронными ящиками и три орудия. Кроме того майору предстояло
до возвращения основных сил отряда построить через реку переправу.
Все эти перемещения продолжались незамеченными до часа ночи. Но
вскоре караулы горцев из окрестных аулов Мерчелосч, Хоретлуко-гуй,
Сохпако-хабль, Сохок и Перу услышали движение русских войск и в
разных местах подали сигналы тревоги. Вскоре большое скопище шапсугов
стало спешить к занятому армянскому аулу Псыэмез. Приблизившись на
оружейный выстрел, они открыли ураганный огонь, который продолжался
только полчаса, так как в это самое время раздались первые орудийные
и ракетные выстрелы в отряде князя Шаликова.
Довольно быстро горцы сняли осаду и поспешили к своим селениям. Это
позволило Бабычу со всеми войсками и армянскими семействами
беспрепятственно начать обратное движение. 28 августа, проделав более
50 верст, отряд прибыл в Нижне-Адагумское укрепление.
Русские войска понесли ничтожные потери. Ранение получил рядовой
Крымского пехотного полка и были убиты две подъемные лошади
Ставропольского пехотного полка, перевозившие имущество армян.
Всего из армянского аула Псыцемез вывезли 187 душ обоего пола,
которых вскоре отправили на правый берег Кубани в распоряжение
исправляющего должность Наказного атамана Черноморского казачьего
войска генерал-майора Кулакова (10. Л. 81-84.).
Любопытно отметить, что в этом и во многих других сражениях с горцами
войска Адагумского отряда весьма успешно применяли для поражения
неприятеля ракетные станки. Об этом необычном вооружении стоит
сказать особо.

[Radi]

Ракетное оружие начали внедрять в Черноморском казачьем войске в
конце 40-х годов XIX века. Ракеты середины 19 века представляли собой
следующую конструкцию. Из листового железа делалась цилиндрическая
гильза, внутри которой выкладывался специальный пороховой состав,
приводивший ракету в движение. К одной стороне гильзы крепилась
боевая часть - снаряд, подобный артиллерийским, или же специальный. К
другой стороне прикреплялся реактивный хвост (деревянный шест длиной
в 2 метра), служивший стабилизатором. Ракеты изготовлялись калибром
от 1,5 до 4 дюймов (по внешнему диаметру гильзы). Станки,
употребляемые для запуска ракеты, были двух видов: рикошетные (на
трех коротких железных ножках с двумя кольцами снизу). На складных
треногах устанавливались короткие спускные трубы или четырехугольные
желоба, способные поворачиваться в горизонтальных и вертикальных
плоскостях. Рикошетные станки с желобом поступили в конный дивизион,
треножные (с трубами) - в пеший (41).
11 ноября 1852 года после завершения подготовки ракетная команда
приняла боевое крещение. Произошло это, когда отряд под командованием
подполковника Могукорова совершила переход из Ольгинского тет-де-пона
в Абинское укрепление и обратно, сопровождая транспорты с
боеприпасами и провиантом. Конно-ракетным дивизионом командовал
хорунжий Ольховой, пешим - хорунжий Ганженко.
Каждый дивизион состоял из двух взводов, во взводе - два станка.
Сорок казаков с двумя урядниками обслуживали 8 станков. Боекомплект
на один станок состоял из 8 ракет.
Действия казаков - ракетчиков были высоко оценены начальством. Уже 16
ноября исправлявший должность наказного атамана Черноморского войска
Я.Г.Кухаренко доложил начальнику артиллерии Кавказского корпуса
следующее: "Капитан Неверовский искусно управлял действиями, наводил
часто на черкес панический страх; люди и лошади, испуганные
невиданным для них зрелищем, поражаемые на неожиданном расстоянии
пулями и осколками гранат, рассыпались мгновенно в разные стороны и
искали спасения в далеком бегстве. Самые бесстрашные горцы, прежде
спокойно разъезжающие перед картечным и оружейным огнем, завидя
только появление ракетной команды, стремительно бежали от того места"
(9. Л. 88.).
По инициативе Я.Г.Кухаренко продолжилось формирование новых ракетных
подразделений. К концу мая 1853 года в Черноморском войске были
созданы 3 конные и 3 пешие ракетные команды. Первая пешая команда
стала нести службу в Абинском укреплении. Команды обучал все тот же
капитан Неверовский, вместе с ними он участвовал в боях в составе
Абинского и Закубанского отрядов.
Наилучшие результаты ракеты показывали при стрельбе на дистанции от
400 до 700 метров. На вооружении черноморских казаков находились
гранатные и картечные ракеты. Из описания очевидца: "+Ракеты своим
сильным шипением при полете пугали лошадей, которые как бешенные
бросались по сторонам, а при разрыве чугунной головки ракеты
осколками ее поражались всадники и лошади" (41).
Конно-ракетные формирования просуществовали до конца Кавказкой войны.
Однако в дальнейшем были упразднены.
Осенью 1859 года особенно активизировались отряды Сефер-бея, так
называемые мутазиги. Они стали нападать и на своих соплеменников,
замеченных в каких-либо контактах с русскими.
В последних числах сентября Бабыч получил от верных лазутчиков
сведения о том, что мутазиги Сефер-бея, грабившие горцев, которые
торговали в укреплении Крымском, расположились в одном из верхних
аулов ущелья Мельош. Командующий Адагумским отрядом приказал
полковнику князю И. О. Шаликову "уничтожить этот притон мутазигов".
Аул Мельош находился в 15 верстах от Крымского укрепления. К нему
вела одна единственная дорога, которую горцы преградили крепкими
завалами. Адагумцам пришлось воспользоваться узкими тропинками по
обоим склонам ущелья. Их было сложно преодолевать из-за того, что они
заросли густым и колючим кустарником. При таких обстоятельствах
трудно было расчитывать на успех, если бы не густой и мелкий дождь,
скрывший движение отряда.
В пять часов утра, подойдя скрытно к аулу, князь разделил отряд,
послав части в обход с флангов. Но движение русских войск заметили
караулы адыгов, открыв стрельбу. Завязалась сильнейшая перестрелка.
Кроме ружей у горцев имелось одно орудие - фальконет. Таким образом,
подступы к аулу были надежно перекрыты.
Мутазиги вели непрерывный огонь до тех пор, пока рота крымцев,
посланная в обход, не ударила с тыла в штыки. Неприятель, не выдержав
натиска, бежал. Горцы бросили свой фальконет и множество убитых тел.
Вслед за этим захвачен был и аул со всем имуществом и скотом.
После сожжения аула, Шаликов отдал приказ отступать. Отход
сопровождался несмолкаемой перестрелкой. Однако весь отряд
благополучно достиг Крымского укрепления.
Потери неприятеля в этом деле убитыми и раненными были значительны. В
журнале записи военных действий Адагумского отряда командующий
отметил, что "взятый фальконет оказался железный, на трехколесном
лафете, собственного изобретения горцев". Снарядом для орудия служила
картечная дробь 4. "Потери с нашей стороны: ранено два нижних чина
и убито семь лошадей. Выпущено по неприятелю боевых артиллерийских
зарядов 85, боевых ракет 27 и ружейных патронов 21120" (10. Л.
93-94.).


В течение 1859 года генерал-майор П.Д.Бабыч несколько раз
предпринимал попытки привести племена натухайцев к присяге на
верность русскому правительству. Он решил воспользоваться
благоприятной для этого обстановкой. Сефер-бей и Магомет-Амин так и
не смогли объединить свои силы в борьбе с русскими войсками.
Последняя такая попытка была сделана во время их встречи в апреле
1858 года во владениях абадзехов, но и она не имела успеха.
Обосновавшись после этого в одном из натухайских аулов близ Анапы,
Сефер-бей продолжал призывать адыгские племена к борьбе, но
неожиданно в декабре 1859 года умер.
Однако, несмотря на эти благоприятные обстоятельства, желающих
присягать оказалось немного. Более того, при возвращении отряда в
укрепление Крымское, на границе натухайских и шапсугских земель
многочисленные сборища горцев несколько раз подвергали обстрелу
русские войска. Особенно жарко было на Георгиевской поляне и на
вершине Богаго. Отряд вынужден был уничтожить шапсугские аулы на
горах, окаймляющих Неберджаевское ущелье. 1 января 1860 года
Адагумский отряд возвратился в Крымское укрепление.
В августе 1859 года русские войска взяли дагестанский аул Гуниб, где
был пленен третий имам Чечни и Дагестана Шамиль. Наступил коренной
перелом в Кавказкой войне. Уже весной 1860 года высшее командование
смогло дополнительно перебросить на Западный Кавказ значительные
силы. В числе прибывших на Кубань из Дагестана полков был и Северский
драгунский Его императорского высочества наследника цесаревича полк
под командованием полковника князя Ивана Романовича Багратиона (он
был родственником знаменитого генерала, героя Отечественной войны
1812 года П.Багратиона). Северцы прибыли 28 апреля 1860 года, а
первые боевые действия против горцев начали 3 мая. Это был
знаменательный день, когда по высочайшему указу императора Александра
II была образована Кубанская область. Кавказкая линия упразднялась, и
правое ее крыло отныне именовалось Кубанской областью, а левое крыло
- Терской областью.
В Российской империи возникли две новые административные единицы.
Кубанская область, площадью свыше 81000 квадратных километров, на
севере граничила с областью Войска Донского, на востоке и юго-востоке
- со Ставропольской губернией и Терской областью. Западная и
юго-западная ее границы имели выход к Черному и Азовскому морям.
Область была еще очень слабо заселена и освоена, а горцы продолжали
оказывать отчаянное сопротивление. Однако силы были не равны.
"К началу 1860 года против нас оставался один сильный и воинственный
народ - шапсугский, прочное подчинение которого, естественно,
являлось главной целью действий и предметов первой важности". Поэтому
основные военные действия в этом году командование направило против
шапсугов силами трех главных отрядов: Адагумским, Шапсугским и
Лабинским.
Эти отряды, находясь в постоянном движении, стали очищать от горского
населения все пространство между реками Абин и Афипс, истребляя
неприятельские аулы.
Адагумский отряд, выйдя из Крымского укрепления, в феврале 1860 года
уничтожил аулы, лежащие на пути к Абинской долине. При этом шапсуги
постоянно вступали в перестрелки с войсками, особенно старались
внезапно напасть во время фуражировок адагумцев. 7 и 8 февраля были
разорены аулы между Абином и Бугундырем. Как правило, жертв при
разрушении селений не было, так как адыги покидали свои жилища
прежде, чем русские войска подходили к аулам.
С берегов Бугундыря отряд резко повернул на юго-запад и, пройдя
Армянский аул, вышел к урочищу Урус-Нако. После усиленной
рекогносцировки в Анраджском лесу через Неберджаевское ущелье
Адагумский отряд к исходу зимы возвратился в Крымское укрепление.
7 июня при переезде из Новотроицкого укрепления в Адагумское погиб
И.Р.Багратион. Когда князь с конвоем в 10 драгун достиг аула Мерчан
(ныне селение Мерчанское), на них внезапно напали 200 натухайцев.
Нападавшие попытались взять князя в плен живым. Багратион храбро
защищался саблей, но был убит пулей наповал. Спастись из конвоя
удалось только пятерым драгунам. Они ускакали в Адагумское
укрепление. Вернувшись на место перестрелки с солдатами Крымского
пехотного полка, нашли только экипаж князя и тела убитых драгунов.
Позже тело князя выкупили у горцев и похоронили в церковной ограде
Михаило-Архангельского храма станицы Крымской. Могила была огорожена
ажурной железной решеткой, а на могиле сооружена чугунная плита с
надписью: "Северский драгунский Его Императорского Высочества
наследника Цесаревича полк бывшему своему командиру князю Ивану
Романовичу Багратиону, убитому непокорными горцами 7 июня 1860 года"
(27).
Командование полком принял полковник Петров. Вскоре 6 эскадронов
Северского полка вошли в состав Адагумского отряда, в котором кроме
них было 10 батальонов пехоты, 4 сотни казаков, 11 орудий и 16
ракетных станков.
В течение всего лета 1860 года отдельные части отряда провели
множество рекогносцировок между реками Шибик, Абин и Бугундырь. Целью
этих осмотров местности было выявление удобных мест для покосов.
Попутно продолжали разорять аулы. 8 мая были уничтожены селения
шапсугов на Бугундыре и в том числе крупный аул Киохпор. 29 июля,
двигаясь обратно в Крымское укрепление через урочище Перу, отряд
вступил в ожесточенный бой с горцами "на покосе между Курганом (
курганная насыпь "Высокая Могила" - В.П.) и Бугундырем. В бою на реке
Куафо особо отличились драгуны Северского полка: командир 1-го
дивизиона капитан князь Назаров, командир 5-го эскадрона
штабс-капитан Шахмалиев и командир 6-го эскадрона поручик граф
Граббе. Под командой Граббе войска вырубили лес по обоим берегам реки
Куафо, перешли затем через реку Шибик на левый берег реки Абин и ниже
бывшего укрепления Абинского устроили широкую засеку. За проявленное
мужество офицеры были представлены к наградам, а капитана князя
Назаров
а наказной атаман Филипсон произвел в майоры.
Около устроенной засеки Адагумский отряд с 10 по 16 августа 1860 года
построил Абинский укрепленный лагерь. Именно вокруг этого лагеря
через два с половиной года будет начато строительство станицы
Абинской.
Наступало время решительных действий против закубанских адыгов. Для
того, чтобы скоординировать действия всех отрядов, в Адагумское
укрепление прибыл сам наказной атаман Черноморского казачьего войска
генерал-лейтенант Г.И.Филипсон. Наказной атаман начинал свою службу
на Кавказе еще в действующем отряде генерала Вельяминова в 1835 году.
Участвовал в строительстве Абинского укрепления и Николаевской дороги
(ныне дорога от Абинска до Шапсугской).
Адагумцы вместе с Главным Шапсугским отрядом (командующий
генерал-лейтенант Рудановский) и Средне-Шапсугским отрядом
(командующий полковник Левашов) повели развернутое наступление на
шапсугов между Абином, Хаблем и Илем. Правда, некоторое время
Адагумский и Средне-Шапсугский отряды в основном ограничивались
разведкой и незначительными перестрелками с горцами. Вот что об этом
свидетельствуют строки журнала боевых действий и занятий Адагумского
отряда и послужного списка генерал-лейтенанта П.Д.Бабыча: "Произошли
перестрелки при движении части отряда в ночь на 1-е сентября к выходу
реки Абин из ущелья и взятие с боем аула Одобрич, причем отбито у
неприятеля одно орудие. 6-го сентября при движении и уничтожении
аулов с разными запасами между укреплениями Константиновским (ныне
город Новороссийск - П.В.) и Геленджиком. 11-го сентября при
рекогносцировке восточного берега Черного моря частью войск под
начальством генерал-квартирмейстера Кавказской армии у бывшего
Вельяминовского ук
репления. 17 и 18 сентября при истреблении двух больших аулов,
находящихся на одном из протоков реки Абин. 28 сентября при взятии с
боя аула Куй-Хабль, где было отбито у неприятеля одно орудие, и при
истреблении аулов, расположенных в низовьях Бугундыря. 26-го октября
при устройстве переправы через эту реку и 27-го при рубке просеки.
28-го октября при работе и набеге в ущелье реки Бугундырь. 30-го
ноября при переходе отряда из укрепленного Абинского лагеря на реку
Бугундырь".
18 ноября 1860 года сменилось командование Главным Шапсугским
отрядом. Вместо генерал-лейтенанта Рудановского вступил в должность
генерал-майор Свиты Его Величества князь Святополк-Мирский. До этого
он исполнял обязанности помощника командующего войсками Кубанской
области графа Евдокимова. А 28 ноября в лагерь Главного Шапсугского
отряда в укреплении Григорьевском прибыл и сам граф Евдокимов. На
следующий день войска отряда начали разведку Шебшского ущелья с целью
проложения удобной и безопасной для малых колонн дороги от укрепления
Григорьевского к укреплению Крымскому. Дорога должна была быть
шириной в версту и пролегать по всему северному предгорью.
Начальнику Адагумского отряда генералу Бабычу был возвращен 2-й
дивизион северцев, который находился в Средне-Шапсугском отряде.
Бабычу командующий войсками велел выступить из Абинского укрепленного
лагеря на реку Бугундырь, а полковнику Левашову из укрепления
Ильского рубить просеку навстречу Адагумскому отряду.
Генерал Бабыч с 10 батальонами пехоты, 2 и 3 дивизионами Северского
драгунского полка, 4 сотнями казаков, 12 орудиями и 18 ракетными
станками, 1 декабря перешел на реку Антхырь, а 7 декабря на реку
Хабль.
Главный Шапсугский отряд выступил из укрепления Григорьевского 3
декабря под началом графа Евдокимова по проложенной дороге от реки
Шебш к Ильскому укреплению и 4 декабря, соединившись с отрядом
Левашова, стал на реке Азипс (ныне река Зыбза). Теперь на Азипсе в
составе объединенных отрядов было 9 батальонов пехоты, 1-й и 2-й
дивизионы Северского полка под командованием майора Петрова и
подполковника князя Львова, 2 эскадрона, 4 сотни казаков, отряд
горской милиции и 10 орудий.
Видя, что этих сил не достаточно для успешного проложения просеки от
реки Азипс к реке Антхырь, где стоял Адагумский отряд, граф Евдокимов
приказал образовать на реке Хабль временный Промежуточный отряд под
началом генерал-майора Карцева. Карцев привел на Хабль 7,5 батальонов
пехоты, 2 эскадрона Нижегородского полка, 4 сотни казаков, 8 орудий и
8 ракетных станков.
11 декабря граф Евдокимов, отдав распоряжение отрядам вести активные
действия, выехал в Тифлис в главный штаб Кавказской армии.
Промежуточный отряд стал рубить широкую просеку навстречу Адагумскому
отряду. При работах приходилось постоянно отбивать набеги шапсугов из
близлежащих аулов между Азипсом и Хаблем - Каразук , Пшижатук,
Бзеколядж и Каранай. Преследуя нападавших, войска Главного
Шапсугского отряда при входе в ущелье реки Азипс овладели большим
аулом Кияб, где насчитывалось более 1500 дворов. Был взят и разрушен
аул Хабль на реке Большой Хабль.
Прорубив свой участок просеки, Главный Шапсугский отряд 14 декабря
устремился вверх по рекам Азипс и Хабль. Левую колонну вел сам
командующий отрядом князь Святополк-Мирский, средней командовал
генерал-майор Карцев,а правой - генерал-майор Граббе. Отряд прошел 15
верст от места, где сейчас располагается юго-западная окраина станицы
Холмской, вверх по ущелью реки Хабль до крупного горского аула
Ичичили. Здесь произошло "славное дело". Колонна Святополк-Мирского в
составе 6 батальонов, взвода сапер, 4 сотен казаков, одного дивизиона
северцев и 4 орудий разрушила завалы горцев, а также преодолела
плетневой бруствер, ров и банкеты, которые прикрывали подступы к
аулу. Успех закрепила неожиданная фланговая атака войск генерала
Карцева. Командующий Промежуточным отрядом направил своих драгун,
казаков и тенгинцев в боковой овраг, где и застал горцев врасплох. В
бою, как свидетельствуют архивные документы, был убит горский князь
Березек. Снятое с князя дорогое оружие, убивший его унтер-офицер,
отдал поручику графу Ностицу (27).
После сражения Карцев присоединил свои войска к Главному Шапсугскому
отряду. Это означало, что Промежуточный отряд прекратил свое
существование, блестяще выполнив свою задачу.
В тот же день начал рубить просеку и Адагумский отряд навстречу
Промежуточному. Когда отряды Святополк-Мирского и Карцева двигались
вверх по Азипсу и Хаблю, Бабыч предпринял движение к верховьям
Антхыря тремя колоннами. Первая колонна была под началом полковника
Головинского, второй командовал полковник князь Шаликов, третьей -
полковник Петров, командир Северского полка.
Колонна Петрова прошла вверх по реке 20 верст почти до самого истока
Антхыря. Шаликов захватил 14 пленных и 350 голов крупного рогатого
скота. 17 декабря все колонны возвратились в укрепленный лагерь на
Абине и закончили в этом году свою боевую деятельность.
До 20 декабря Средне-Шапсугский отряд под командованием полковника
Левашова строил мосты, возводил окопы, участвовал в захвате аулов
Кияб и Боргуш. Затем строил Ильское укрепление, в котором стала
находиться и его штаб-квартира. В новом укреплении на постоянной
основе были размещены 703 казака, конно-ракетная команда при 8
ракетных станках, 42 урядника, 11 трубачей и фельдшер. 25 декабря на
реке Супс на границе с абадзехами Средне-Шапсугский отряд слился с
Главным Шапсугским отрядом после выполнения своей задачи.
Князь Святополк-Мирский распорядился отправить войска в свои
штаб-квартиры для приведения в порядок материальной части и
подготовки к новой экспедиции. Первый дивизион северцев выступил в
Екатеринодар, в новую штаб-квартира полка.
В результате декабрьских военных действий в земле шапсугов была
проложена просека длиной в 74 версты и шириной в версту. Между реками
Адагумом и Супсом очищена площадь свыше 2 тысяч квадратных верст.
Значение проложенной просеки было велико. Она стала единственной
дорогой, связавшей целый ряд укрепленных опорных пунктов русских
войск в Закубанье: Адагумское укрепление, Абинский укрепленный
лагерь, Хабльский станичный окоп, Ильское укрепление и другие. Через
26 лет именно по этой просеке на участке между станицами Крымской,
Абинской, Холмской и Ильской будет проложена ветка Владикавказской
железной дороги, связавшей Екатеринодар и Новороссийск. Могучие
вековые дубы в Абинске вдоль железнодорожного полотна являются немыми
свидетелями тех событий.
Интересен и тот факт, что прорубленная просека совпала с линией
древней Генуезской дороги, построенной купцами из итальянской Генуи
еще в XIV веке. Дорога шла от Анапы через Неберджаевское ущелье,
Абин, Хабль и далее до рек Большой Зеленчук, Маруха и Теберда (ныне
Карачаево-Черкессия).
В 1861 году военные действия в Западном Закубанье вновь открыл
Адагумский отряд. Командующий войсками граф Евдокимов предписал из
Ставрополя генерал-майору Бабычу продвигаться от Абинского
укрепленного лагеря до Ильского лагеря. Основная задача стояла та же
- продолжать прокладывать дороги и просеки, строить укрепления и
посты, а также уничтожать неприятельские жилища и посевы на
пространстве между укреплением Ильским и реками Абин, Убин и Кубань.
1 января Адагумский отряд в составе 10 батальонов пехоты, 2-го и 3-го
дивизионов северцев, 4 сотен казаков, 12 орудий и 8 ракетных станков
выступил по проложенной в прошлом году дороге к реке Азипс и через
соседние ущелья перешел к укреплению Ильскому. 7 января отряд
возвратился на Абин. В результате действий адагумцев было отбито до
2-х тысяч голов рогатого скота и огромное количество сена, разорены
аулы шапсугов по реке Бугундырь и взято в плен 6 человек.
После возвращения в Абинский лагерь Бабыч отправил большую часть
кавалерии на кордонные посты. Зима в этот год на Кубани выдалась
необычайно суровой. От жестоких морозов особенно страдали нижние
чины. Капитан Манштейн, командир 3-го дивизиона, стоявшего у
Псебедаховской переправы, 16 января доносил командующему об
обморозивших руки и ноги нижних чинах. Столь сильные морозы, от
которых страдали и горцы, помешали приводить их к присяге этой зимой.

[Radi]

В середине января П.Д.Бабыч получил донесение из Штаба войск
Кубанской области о том, что командующий войсками генерал-адъютант
граф Евдокимов вскоре должен прибыть в укрепление Григорьевское. Граф
приказал Бабычу усилить свой отряд 6,5 батальонами пехоты, 2
дивизионами нижегородских драгун, 5 сотнями казаков, 4 орудиями и
отрядом горской милиции и двигаться в район Григорьевского укрепления
"для наказания жителей гор".
Для встречи генерал-адьютанта графа Евдокимова 1-й дивизион
Северского полка выступил 23 января из станицы Ново-Мышастовской, а
2-й дивизион 27 января был выслан на Кубань, который к рассвету 4
февраля прибыл на пост Хомутовский, переправился на левый берег
Кубани, где встретил Евдокимова и сопровождал его до Дмитриевского
укрепления.
3 февраля дивизион северцев был отправлен в станицу Елизаветинскую,
где вошел в отряд сопровождения принца Вильгельма Баденского. Принц
путешествовал по Кавказу и пожелал принять участие в закубанских
экспедициях против черкесов. Этим обстоятельством и был вызван приезд
Н.И.Евдокимова в расположение закубанских войск.
9 февраля все собранные в Григорьевском укреплении войска вышли тремя
колоннами по направлению к реке Шебш. В главной колонне находился
командующий граф Евдокимов. Она должна была пройти по правому берегу
реки Шебш к устью реки Псекабе (Псекупс). Вторая колонна под
командованием полковника Левашова двинулась по бездорожью через гору
Пшаф на реку Псекабе. Третья колонна генерал-майора князя Шаликова
получила задачу следовать по левому берегу реки Шебш до ее впадения в
реку Безепс.
К 7 часам утра главная колонна разделилась на три эшелона: авангард
во главе с принцем Вильгельмом Баденским, средний эшелон с основным
обозом и арьергард. Авангард, продвигаясь, преодолевал огромные
трудности. Приходилось преодолевать глубокие балки, занесенные
снегом, и два крепких завала в 6,5 верстах от Григорьевского
укрепления при постоянных перестрелках с горцами. В это время боковые
колонны заходили во фланг и тыл завалов. Все войска к 6 часам вечера
прибыли на реку Псекабе близ одноименного аула. Здесь, в 12 верстах
от Григорьевского укрепления, военные колонны расположились на ночлег.
Утром 10 февраля все три колонны двинулись вперед. Одна - для
разорения аулов по Псекабе, другая под начальством генерал-лейтенанта
Линевича, в составе которой находились два дивизиона северских
драгун, занималась фуражировкой и разоряла аулы по реке Гешинг,
впадающей в Псекабе с левой стороны. Третья колонна рубила просеки,
расчищала завалы и строила дороги по правому берегу реки Шебш.
Когда 2-й дивизион северцев шел в голове колонны генерал-лейтенанта
Линевича по ущелью реки Гешинг в 3-х верстах от ее впадения в
Псекабе, то он наткнулся на завал, который черкесы устроили из арб.
Из-за завала горцы внезапно открыли залповый оружейный огонь, в
результате которого были убиты несколько нижних чинов и прапорщик
Наджи Леркей из горской милиции. Подоспевшие к месту стрельбы
северские драгуны во главе с полковником Петровым, ворвались в
завалы и изрубили их защитников. Колонна прошла вверх по реке еще 7
верст и начала возвращаться обратно.
11 февраля началось общее отступление. При отходе авангарда
Вильгельма Баденского, на сопровождение принца напала партия горцев в
100 человек, но вовремя подоспевшие нижегородские драгуны подвергли
их полному разгрому (18).
По возвращению войск в Григорьевское укрепление, генерал-адъютант
граф Евдокимов со своим штабом и принцем Вильгельмом Баденским выехал
в Екатеринодар. В это время остальные силы Адагумского отряда
произвели движение к реке Абин. П. Д. Бабыч распорядился, чтобы
войска взяли как можно меньше повозок и продовольствия всего на семь
дней, фуража на три дня и иметь по две палатки на роту. Все остальное
продовольствие и снаряжение было оставлено в Крымском укреплении.
6 февраля войска вышли из укрепления по направлению к Абинской поляне
и до реки Шипс следовали одной колонной. Переправившись через Шипс,
Бабыч разделил все наличные силы на четыре колонны. Левая колонна
(командир - полковник Шалько) вместе с обозом следовала по бывшей
Серебряковской просеке. Это был участок дороги от Новороссийска до
Абинского укрепления построенной адмиралом Л. М. Серебряковым еще в
1852году.
Правая колонна полковника князя И. О. Шаликова двигалась к верховьям
речки Шабик (Шибик). Для прикрытия ее левого фланга и связи между
колоннами Бабыч направил колонну полковника Кржжановского.
Первым столкнулся с неприятелем полковник Шалько, когда его пластуны
начали наводить переправу через Шибик. Горцы, засевшие на правом
берегу вблизи своего аула, открыли по войскам сильный ружейный огонь.
Но подоспевшие казаки 3-го пешего Черноморского батальона, выстрелами
из штуцеров и орудий вынудили горцев покинуть свои позиции. Они
оставили аул и со всеми жителями удалились в глубь леса.
Однако, отступавших настигли основные силы двух колонн и тем пришлось
вступить в открытое сражение. После нескольких залпов картечью из 4-х
орудий с криками "ура" бросились по правому берегу Шибика на горцев
пластуны и ставропольцы, а сотня линейцев, гривенские и джерелиевские
всадники вместе с пешим Черноморским батальоном потеснили черкесов по
правому берегу. Не выдержав такого напора, поражаемый картечным и
ружейным огнем, противник "обратился в совершенное бегство", а
колонны расположились лагерем на занятом месте.
После отдыха колонны продолжали боевые действия, выйдя на речку
Шипсгуру (Сухой Шипс). С боем был захвачен аул, некогда
принадлежавший Сефер-бею. Здесь решающую роль сыграли умелые действия
ракетной команды из четырех конно-ракетных станков и конной
артиллерии из двух горных орудий.
Потери горцев в этот день были очень велики. Войска сожгли до 15
больших аулов, не считая множества отдельных саклей. Среди адагумцев
ранение получили подпоручик Ахеджаков и двое рядовых.
7 февраля неприятель не осмелился нападать на колонны, что позволило
им спокойно проследовать до Абинской поляны обычным порядком. Только
колонна князя Шаликова повернула направо и прошла по долине Коафу
(Куафо). Полковник Шаликов без единого выстрела дошел до бывшего
Абинского укрепления (11. Л. 14-15.).
Вскоре Адагумский отряд направился для временного отдыха через
пост Хомутовский на правый берег Кубани, где и был "распущен на
зимние квартиры". Командир Северского полка полковник Петров,
независимо от своей прямой должности, был назначен начальником
Адагумской кордонной линии.
8 марта 1861 года генерал-майор П.Д.Бабыч назначил сбор большей части
своего отряда у бывшего Ольгинского укрепления. Уже 7 марта после
непродолжительного отдыха 2-й и 3-й дивизионы Северского драгунского
полка, согласно приказу, прибыли к Ольгинскому посту и переправились
на левый берег Кубани.
Перед отрядом стояла важная задача - осмотреть местность от бывшего
Ольгинского укрепления до лагеря на реке Абин и далее к Геленджику с
целью определения удобного пути для постоянного сообщения Ольгинского
поста с Геленджикской бухтой. Бабычу со своими войсками предстояло
вновь пройти по той дороге, которую построил знаменитый генерал
А.А.Вельяминов еще в 1834 году. Эта дорога так и называлась -
Вельяминовской. Для Павла Денисовича она была очень хорошо знакома.
Ему не раз приходилось следовать по ней. Например, осенью 1839 года,
командуя 7 пешим Черноморским полком, Бабыч сопровождал транспортную
колонну с боеприпасами и продовольствием в Абинское и Николаевское
укрепления и обратно. Случалось проезжать здесь и будучи начальником
Абинского укрепления с 1842 по 1843 и с 1852 по 1853 годы. Но после
того, как в 1854 году русские войска покинули Абинское укрепление,
она была заброшена и пришла в полную негодность.
С 8 по 18 марта Адагумский отряд проделал огромный объем работы "по
исправлению сообщения от Ольгинского к Абину". Проходя Аушедские
болота, вновь приходилось сооружать гати и вступать в бесконечные
перестрелки с черкесами. Кроме восстановительных работ отряд
производил разведку и топографическую съемку местности на реке
Аушедз. В перспективных планах командования топографические
исследования имели важнейшее значение, так как именно в этих местах
предполагалось в недалеком будущем строить казачьи станицы.
В этот период был построен и укрепленный лагерь на реке Абин севернее
оставленного и разрушенного в 1854 году укрепления. Строительство
велось тремя батальонами Крымского пехотного полка, сводно-стрелковым
батальоном Кавказской гренадерской дивизии, двумя батальонами
Апшеронского и Дагестанского полков.
18 марта весь Адагумский отряд сосредоточился в Абинском укрепленном
лагере. Далее ему предстояло пройти вверх по Абину старой
Николаевской дорогой, проводя рекогносцировку Абинского ущелья.
Уже на следующий день часть войск вышла из лагеря "с целью отбросить
неприятельские аванпосты". 22 марта остальная часть отряда начала
выдвижение в Абинское ущелье. Рекогносцировка проводилась до бывшего
Николаевского укрепления, погибшего 30 марта 1840 года в результате
штурма десятитысячного отряда шапсугов и натухайцев. С тех пор об
укреплении и его героических защитниках забыли, и вот только спустя
21 год отряд генерала Бабыча прошел через развалины русского форта и
"над костями гарнизона был совершен погребальный обряд" (23. С. 63).
В результате произведенного осмотра местности генерал Бабыч решил
проложить новую дорогу на Геленджик по тому же месту, по которому
прежде пролегала старая Вельяминовская дорога. Продвижение отряда
сильно замедляли два обстоятельства. Во-первых, приходилось рубить
"совершенно заросшую просеку, так как на ее месте вырос, хотя не
толстый, но весьма частый лес". Во-вторых, постоянно необходимо было
выделять значительную часть людей для прикрытия рабочих "часто
тревожимых партиями горцев, собиравшихся часто очень близко к месту
производства работ, а ночью к лагерному расположению". Сдерживать их
натиск помогали лишь залоги из охотничьих команд и роты пластунов.
После одной такой стычки в руках адагумцев остались 16 черкесских тел.
Разработкой дороги между Абинским укрепленным лагерем и бывшим
Николаевским фортом войска занимались до 16 апреля. Горцы и дальше
пытались воспрепятствовать занятиям адагумцев и всякий раз открывали
огонь по строительным командам. Чтобы отбить у черкесов надолго
желание тревожить войска в Абинском ущелье, Бабыч решил нанести удар
в самое большое скопление шапсугских селений в верховьях Большого и
Малого Бугундыря.
От лазутчиков генерал узнал о том, что живущие именно в этих аулах
горцы "оказывали более других враждебные действия". За последний
месяц они совершили целый ряд нападений с целью грабежа на отдельные
команды, перевозившие провиант и снаряжение из Крымского укрепления в
Абинский укрепленный лагерь. В результате последнего нападения было
убито трое пластунов.
29 марта войска выступили тремя колоннами. Утром левая колонна под
началом полковника Виберга достигла аулов. Правая колонна
обеспечивала прикрытие левой, следуя вдоль Бугундыря, а средняя
служила связью между ними. Когда колонна Виберга стала окружать
горцев, 4-й эскадрон северцев под командой поручика Мисюрина охватил
верхние аулы, а стрелки Крымского полка и части казаков бросились на
нижние аулы. В течение получаса все аулы ущелья Большого Бугундыря
были взяты и драгуны с казаками захватили 20 человек пленных и
большое количество имущества. После отбоя атаки колонна Виберга
начала отходить, но шапсуги стали преследовать ее. Виберг отдал
приказ командиру 2-го дивизиона Северского полка начальнику кавалерии
колонны майору графу Чернышеву-Кругликову атаковать преследователей.
Дивизион северцев понесся в атаку. Впереди мчался 4-й эскадрон во
главе с поручиком Мисюриным. После короткой сабельной схватки на
земле остались лежать десятки изрубленных горцев, но и северцы понесли
ощутимые потери: убито 3 драгуна и 5 ранено. Прямо на руках у
командира дивизиона умер от смертельной раны поручик Мисюрин. Потери
лошадей составили: 6 убитых и 5 раненных. Уже поздно ночью войска
возвратились в Абинский лагерь, приведя с собой пленных 31 человек и
1570 голов рогатого скота.
В списке нижних чинов, особо отличившихся в этом славном деле,
значатся: фельдфебель Грузинского стрелкового батальона Матвей
Васильев, имевший до этого Георгиевский крест 3-й степени, юнкер
Тифлисского стрелкового батальона Василий Амосов (Георгиевский крест
4-й степени), рядовой Эриванского стрелкового батальона Сергей Котов
(получил в этом бою три ранения), рядовой Мингрельского стрелкового
батальона Павел Гущин, урядник 2-го Кубанского казачьего полка Петр
Резников, юнкер Горского казачьего полка Бек Мирза Шарапов. Из драгун
Северского полка отличились юнкер Николай Колиньи, старший вахмистр
Павел Фончиков и младший вахмистр Леонтий Взгофе (11. Л. 107-113).
Дальнейшие весенние действия Адагумского отряда были направлены на
исправление дорог от лагеря на Абине к постам Ольгинскому, Елинскому
и к укреплению Ильскому. Кроме восстановления дорог, отряду пришлось
строить мосты между Абинским и Крымским укрепленными лагерями, а
также на пяти притоках реки Кунипса.
Согласно плана командующего войсками Кубанской области графа
Евдокимова, необходимо было усиливать давление на горцев, чтобы
заставить их либо принести присягу на верность и покорность
российскому престолу, либо навсегда покинуть родные горы и
переселиться в Турцию.
В начале мая генерал Бабыч совершил переход от Абинского лагеря к
Великолагерному посту, уничтожая на всем пространстве посевы,
произведенные черкесами этой весной. Как свидетельствуют документы,
"во все дни были жаркие перестрелки". Для оттеснения горцев в
малопроизводительные земли ущелий, командующий Адагумским отрядом
отправил 1-й дивизион Северского полка через пост Хомутовский в
Дмитриевское укрепление в распоряжение полковника Левашова,
командующего Шапсугским отрядом, а 2-й дивизион включил в состав
Особой колонны, собранную у поста Елинского в 4-х верстах южнее
станицы Марьинской. Командование этой колонной Бабыч возложил на
себя. 8-9 мая она окружила почти все пространство между реками Убин,
Иль, Кубань и дорогой, проложенной от бывшего укрепления Ильского к
укреплению Григорьевскому.
Шапсугский отряд с 9 по 10 мая прошел от лагеря на реке Суп, близ
аула Энем, через укрепление Григорьевское вниз по реке Афипс и вышел
также, как и Особая колонна к посту Великолагерному в районе станицы
Елизаветинской. Во время движения Особой колонны и Шапсугского отряда
участвовали еще две колонны - генерал-майора князя Шаликова и
полковника Крыжжановского. Войска свою задачу по ликвидации
шапсугских аулов выполнили без особого сопротивления со стороны
горцев. С 1792 головами крупного рогатого скота и 24 пленными 11 мая
Шапсугский отряд возвратился в укрепленный лагерь на реке Суп. Бабыч
же оставил свою Особую колонну в Великолагерном посту на двухдневный
отдых.
Кроме пленных и богатой добычи этот поход принес и некоторый
политический успех. 13 мая, когда генерал Бабыч уже начал движение из
Великолагерного поста в Абинский лагерь, ему донесли, что шапсуги,
проживающие в низовьях Бугундыря, "изъявили безусловную покорность
русским войскам". Однако большая часть их соседей продолжала
оказывать сопротивление. На протяжении всего пути адагумцев в лагерь
на Абине не обходилось ни дня без перестрелок.
Вернувшись в Абинское укрепление, командующий все свое внимание
уделил подготовке к новому походу. Предстояло продолжить усиленную
рекогносцировку Вельяминовской дороги, но уже от бывшего
Николаевского укрепления к Геленджикской бухте. Геленджикское
укрепление, как известно, постигла та же участь, что и все
закубанские. В период начавшейся Крымской войны (1853-1855г.г.), оно
было разрушено и оставлено русскими войсками за невозможностью
использовать его в сложившихся условиях. К 1861 году ситуация
коренным образом изменилась. Россия вновь стала утверждаться на
берегах Черного моря и несомненные достоинства Геленджикской бухты
заставляли командование восстанавливать форт и дорогу к нему.
20 мая Адагумский отряд, выйдя из Абинского укрепленного лагеря,
начал движение по Николаевской дороге. Справа и слева параллельно
адагумцам двигались многочисленные "скопища" горцев. Но до самого
бывшего Николаевского укрепления они ничем себя не выдавали. Бои
начались, когда войска подошли к хребту Коцехур и приступили к
прокладке дороги через Главный хребет. Черкесы упорно защищали все
подступы к хребту. Однако решительной атакой 2-й дивизион северцев
под начальством командующего Гренадерской дивизией генерал-лейтенанта
Николаи, прикомандированного к Адагумскому отряду, опрокинул
неприятеля, оборонявшего овраг, который "преграждал дорогу к поляне
на хребте Кецегур (Коцехур - В.П.)".
23 мая начался трудный спуск с перевала в ущелье реки Адерби тремя
колоннами. Первая колонна под командованием полковника Самойлова
сначала шла по ущелью Адерби, а затем стала продвигаться по отрогам
Маркотха, прикрывая среднюю колонну с основным обозом. Левая колонна
под командованием майора Гамалея следовала по хребту Коцехур и вошла
в ущелье Адерби в 3-х верстах от так называемых Ворот, образуемых
хребтом Маркотх и горой Ханекало. По плану командующего в этом месте
должны были соединиться все колонны. Однако авангарду Самойлова путь
преградил большой черкесский аул, который пришлось брать с боем.
На следующий день войска продолжали наступать по реке Адерби. Колонна
Гамалея, обеспечивая безопасное продвижение главным силам с основным
обозом, вошла в левый приток Адерби - Кокум и приблизилась к аулу
Кузуко-Хабль. Но горцы покинули аул и сосредоточились в ущелье
Адерби, где дорога проходит через узкую теснину (шириной до 10
саженей) с очень крутыми скалистыми берегами. Здесь они намеревались
преградить путь основным силам отряда. Когда же черкесы увидели, что
войска Гамалея обошли узкий проход и угрожают их аулу, то бросились
спасать свое имущество и семьи. Воспользовавшись этим, главные силы
отряда прошли через теснину без потери боеприпасов и артиллерии.
Майору Гамалею при захвате аула Кузуко-Хабль пришлось несладко.
Шапсуги защищались с отчаянностью обреченных, но отстоять свои жилища
им не удалось - Кузуко-Хабль был уничтожен. У адагумцев один офицер
погиб, получили ранения три офицера и 27 нижних чинов.
К вечеру этого же дня войска Бабыча разбили лагерь на берегу
Геленджикской бухты. Наутро отряд начал возвращаться в Абинское
укрепление, но уже другим путем - через упраздненное Кабардинское
укрепление, которое было построено генералом А.А.Вельяминовым во
время его третьего закубанского похода в 1836 году и названо сначала
Александровским. В 1839 году его переименовали в Кабардинское в честь
славного 80-го Кабардинского пехотного генерал-фельдмаршала князя
Барятинского полка.
27 мая войска преодолели Маркотхский хребет через перевал Нако (ныне
Кабардинский) и спустились к Николаевской поляне (в районе нынешней
станицы Шапсугской). Во время спуска разыгралась трагедия. Между
офицерами произошла ссора, и на дуэли был убит юный юнкер Северского
полка Николай Колиньи. За особое отличие в делах против горцев ему
посмертно присвоили первый офицерский чин прапорщика. 28 мая войска
расположились на кратковременный отдых в Абинском лагере (27).
Весь июнь также прошел в беспрерывных походах. Адагумский отряд
действовал между реками Абином, Убином, Антхырем, Хаблем и Азипсом. В
течение июля заготавливали сено на зиму, а с августа по сентябрь
строили дороги. Войска Кубанской области готовились к приезду
императора Александра II.

Очерк 2. Начало заселения Западного Закубанья кубанскими казаками

24 июня 1861 года императором Александром II был подписан высочайший
рескрипт "О заселении Северного Кавказа": "Ныне с Божьей помощью,
дело полного завоевания Кавказа близко уже к окончанию. Остается
несколько лет настойчивых усилий, чтобы совершенно вытеснить
враждебных горцев с занимаемых ими плодородных стран и навсегда
водворить на сих последних русское христианское население. Честь
выполнения этого славного дела принадлежит преимущественно казакам
Кубанского войска". Император сулил казакам денежные вознаграждения,
а также другие привилегии: "Сверх того, Я дарую следующие
преимущества: 1) Те офицерские и казачьи семейства, которые
добровольно вызвавшись на переселение в предгорные пространства
Западного Кавказа, составят основателей этого нового и важного
русского поселения, будут наделены участками земли в частную
собственность вечную и потомственную+"


Однако сами казаки переселяться не спешили и во многих случаях
открыто сопротивлялись начальству. Как доносил царю наместник Кавказа
князь Барятинский, "между черноморскими казаками бунты и
неповиновения". Казаки высказывали просьбы приостановить процесс
переселения.
Причин их нежелания переселяться было в основном две. Во-первых, они
не хотели покидать уже обжитые места на правобережье Кубани и
начинать все сначала в неведомом закубанском краю. Во-вторых, новые
земли не были еще полностью очищены от враждебных горцев.
Форма переселения была выбрана очень разорительная для казаков. План
командующего войсками Кубанской области графа Евдокимова
предусматривал переселение за Кубань целыми станицами.
Для того, чтобы лично оценить возможность колонизации кубанскими
казаками адыгских земель, а также подчеркнуть "особую государственную
значимость" этой акции, Александр II решил лично посетить Кубанскую
область. 11 сентября 1861 года государь император Александр
Николаевич высадился в Тамани и на следующий день прибыл в
Екатеринодар. В войсковой столице ему была устроена грандиозная
встреча.
Среди встречающих находились и представители Адагумского отряда.
Командир Северского драгунского полка полковник Петров "имел счастье
приветствовать Его Величество и быть приглашенным к Высочайшему
столу".
На следующий день император выехал из Екатеринодара, чтобы совершить
экскурсию в районы, предназначенные для переселения. Драгуны 3-го
дивизиона Северского полка, встретив государя у аула Энем,
сопровождали его до Ерковского поста. Там их сменили драгуны 1-го и
2-го дивизиона, доставив императора до укрепления Григорьевского. По
пути до укрепления царь произвел смотр войскам Шапсугского отряда. С
14 по 15 сентября Его Величество осмотрел войска Нижне-Абадзехского
отряда, расположенные по дороге к укреплению Майкопскому и местность
за рекой Белой. Затем посетил Верхне-Абадзехский отряд, по пути вновь
возведенных станиц, произвел смотр войскам. Из станицы Лабинской,
следуя по реке Лабе и далее через Усть-Лабинскую по реке Кубани,
прибыл на Копыльскую станцию 20 сентября.
Во время путешествия императора по Закубанью войска Адагумского
отряда, разделенные на несколько эшелонов, выступили из Абинского
лагеря и заняли места между Псебедаховской переправой и
Константиновским укреплением. 3-й дивизион Северского полка
расположился на Псебедаховской переправе, 2-й дивизион у Нижнего
Адагума в Новотроицком укреплении и 1-й дивизион в Неберджаевском
укреплении.
21 сентября император через Псебедаховскую переправу прибыл на левый
берег Кубани, где его вновь встретили драгуны 3-го дивизиона и
отправился по Адагумской кордонной линии. Царь осмотрел Новотроицкое
и Неберджаевское укрепления, а также лагерь на Георгиевской поляне,
особо обратив внимание на состояние войск. Из Неберджая царский
кортеж в сопровождении 1-го дивизиона достиг Константиновского форта.
На протяжении всего пути северские драгуны, "имея во всех дивизионах
лошадей замундштученными и оседланными вольтранами (специальное седло
с приспособлениями для выполнения на лошади вольтижировки
(гимнастических и акробатических упражнений) - В. П.), конвоировали
императора на рысях". Царь временами совершал путешествие верхом и
остановки во время смотра войск. Однако дивизионы не отставали один
от другого, на что обратил внимание император.
Командир Северского драгунского полка полковник Петров и полковой
адъютант штабс-капитан Тер-Асатуров неотлучно находились возле
экипажа императора во все три переезда, причем последний неизменно
оставался на своем жеребце Шамиле. Это вызвало невольное замечание
государя относительно белого коня Тер-Асатурова и царю поведали его
историю. Когда был взят в плен третий имам Дагестана и Чечни Шамиль,
то его решили переправить в Санкт-Петербург. В состав войск
сопровождения вошли 2-й дивизион Северского драгунского полка под
командованием полковника Белюстина, батальон пехоты и две сотни
Дагестанского конно-регулярного полка. Всеми войсками командовал
полковник Тромповский. Жены Шамиля были вверены наблюдению поручика
Северского полка Тер-Асатурова. Поручик в дороге увеселял их музыкой
и пением, а также предварительно пробовал пищу. Уже в столице, в знак
особой признательности, Шамиль подарил Тер-Асатурову свой личный
кинжал и белого арабского жеребца (27).
По прибытии в Константиновское укрепление император Александр
Павлович устроил смотр всему Северскому полку, который, выстроившись
в карьере развернутым фронтом, "горячо приветствовали августейшего
гостя". В тот день многие адагумцы получили из рук императора боевые
награды. "За особое отличие, оказанное против горцев во время
последних действий войск" Павел Денисович Бабыч был награжден орденом
Св. Станислава 1-й степени. Дав высокую оценку боевой выучке
адагумцев, царь после смотра и обеда со всеми офицерами
сопровождения, отплыл на пароходе "Тигр" из Суджукской бухты в Поти.
Александр убедился, что массовое переселение в этот еще не покоренный
край пока невозможно. Необходимо было продолжать военную компанию по
выселению непокорных адыгов и переселению на их места казаков.
Император принял депутацию адыгов и обратился к ним с речью: "Я к вам
прибыл не как враг, а как доброжелательный друг. Я хочу, чтобы ваши
народы сохранились, чтоб они не бросали родных мест, чтобы они
согласились жить с нами в мире и дружбе. Россия - большое
государство, перед которым стоят великие исторические задачи. Нам
необходимо укрепить наши границы, приобрести моря для выхода к другим
странам. Наша торговля с другими народами должна идти через моря. Мы
не можем обойтись без Черного моря. Предлагаю дать ваше согласие на
прокладку через ваши земли трех дорог к Черному морю: к Анапе,
Новороссийску и Туапсе. Вы должны признать подданство русского царя,
это не лишит вас национальной самобытности: вы будете жить и
управляться по своим адатам, никто не будет вмешиваться в ваши
внутренние дела+ В этот решительный час я прошу вас понять
неизбежность покорения русскими Кавказа и принять мои условия, при
которых ваш народ сохранится в наибольшей целости и будет иметь
возможность
жить и развиваться себе на пользу и благоденствие. Если мои условия
вами будут отвергнуты, я буду вынужден приказать своим генералам
закончить войну в ближайшие годы, несмотря ни на какие жертвы, и
царский приказ будет исполнен, но это принесет вам неисчислимые
бедствия и истребление народа+ Будьте же благоразумными, примиритесь
с исторической неизбежностью. Царское слово крепкое, и я торжественно
заявляю, что мое слово будет свято и нерушимо, это все я подтвержу
царским указом".
Александр II потребовал также немедленной выдачи всех русских
пленных. Депутаты, в свою очередь, попросили не прокладывать дороги в
горах, не строить крепости и не заселять станицы. Это сохраняло бы по
существу сложившееся положение, неприемлемое для царского
правительства. Тогда Александр II заявил: "Я даю месячный срок -
абадзехи должны решить: желают ли они переселиться на Кубань, где
получат землю в вечное владение и сохранят свое народное устройство и
суд, или же пусть переселяются в Турцию" (44. С. 6).
После отъезда царя в Закубанской области до конца 1861 года было
относительно спокойно. Войска обустраивали кордонную линию, строили
новые дороги и мосты, восстанавливали старые. В ноябре в штабе
Адагумского отряда приняли решение о производстве топографической
съемки при движении отряда и сделали запрос в город Ставрополь, где
находился Штаб Кавказской армии, о командировании
специалистов-топографов.
До 1-го января 1862 года войска генерала Бабыча "разрабатывали дороги
от укрепления Крымского к укреплению Варениковскому и бывшему
Гостагаевскому и устройству оград вновь возводимых станиц
Варениковской и Гостагаевской". Обустраивать земли Западного
Закубанья высшее командование решило вначале в бывших владениях
натухайских племен. Там сложилась наиболее благоприятная обстановка.
Согласно "Положению о заселении предгорий западной части Кавказского
хребта кубанскими казаками и другими переселенцами из России" от 10
мая 1862 года, для семейств переселенцев, которые переселялись по
собственному желанию, выделялось в частную, вечную и потомственную
собственность по усмотрению начальства в зависимости от качества
земли офицерскому семейству от 25 до 50 десятин и каждому семейству
урядника, казака и охотников всех других сословий от 5 до 10 десятин
удобных земель. Данное положение распространялось только на те
семейства, которые переселились по собственному желанию и сделали это
в год образования новых станиц. Это подтверждалось и Высочайшим
рескриптом, данным 24 июня 1861 года на имя Наказного атамана
Кубанского войска графа Н.И.Евдокимова. "+Те офицеры и казачьи
семейства, которые добровольно вызвались на переселение в предгорные
пространства, составлять первых основателей этого нового и важного
русского поселения будут наделены участками земли в частную
собственность в таком размере, в каком на местности представится
возможным" (20. Л. 2). Однако, право собственности на эти, так
называемые "охотничьи" участки было ограничено "впредь до особого
распоряжения отчуждать эти земли лицам, не принадлежащим к войсковому
сословию". Так правительство проявило особую заботу о судьбе семейств
охотников-переселенцев.
Пионеры Закубанья, пользуясь юртовой землей на общинном праве, как
члены станичных обществ, одновременно обладали земельными участками
на праве личной собственности.
Для новых казачьих поселений Кубанского войска отвели 136000 десятин
земли от Кубани на севере до Главного Кавказского хребта на юге, от
Адагума на западе и до Большой Лабы. Предполагалось поселить 17000
русских семейств из расчета по 4 человека в каждой семье. Причем в
семье должно быть не менее двух взрослых мужчин и чтобы один из них
состоял на полевой службе. Большую часть переселенцев - 12562 семьи,
должно было выставить Кубанское войско, а остальные - из Азовского,
Донского и Уральского казачьих войск. В число этих семей входили и
офицерские семьи, а также принимались в самом незначительном
количестве охотники из женатых нижних чинов Кавказской армии и других
невоенных сословий, которые после "строгой проверки" вооружались и
зачислялись в Кубанское казачье войско. Временнообязанным крестьянам
Войска Донского выдавались кремневые ружья.
Состав этих семейств был разнообразным. Помимо членов, находящихся в
родстве с нисходящей и боковой линиями, семьи состояли из
свойственников и совершенно посторонних лиц, которых связывало с
остальными членами охотничьих семейств общность интересов,
сопряженных с переселением в Закубанский край (28. С. 112).
Вызвавшимся на переселение охотникам государство предоставляло
значительные льготы и пособия. Семейства офицеров Кубанского
казачьего войска получали единовременно подъемные деньги - 285
рублей, кроме этого офицерам согласно чину выплачивали усиленный
оклад армейской легкой кавалерии в течение 6 лет со дня прибытия на
место водворения. Семейства урядников и казаков единовременно
получали на обзаведение хозяйством - 71 рубль 42 копейки и на
вооружение - 10 рублей. Эти деньги им выдавали сразу после водворения
на новом месте.
Войско также нашло средства выделить всем семействам дополнительные
пособия на подъем - офицерам по 150 рублей, а нижним чинам по 75
рублей каждому, независимо от того, состояли они на службе, или нет.
Кроме этого, по особому ходатайству, общевойсковая казна выплачивала
каждому казачьему семейству по 75 рублей, а из станичных сумм - по 35
рублей (тем, кто назначался по жребию), и охотникам - по 25 рублей.
Таким образом, каждое переселяемое казачье семейство получало
денежного пособия от войска и станиц по 185 рублей серебром.
Семействам государственных крестьян правительство выдавало на
первоначальное обзаведение по 107 рублей 14 копеек и на вооружение -
15 рублей. Если за крестьянами числились недоимки по податям и
хлебному сбору, то их списывали.
Нижние чины Кавказской армии, имевшие семьи, получали от
государственной казны на обзаведение хозяйством 71 рубль 42 копейки,
на лошадь со сбруей - 35 рублей 71 копейку, на вооружение - 15 рублей.
Так как у многих переселенцев уже были домовладения в своих родных
станицах и не все они, к моменту переселения, были проданы, то
войсковое правительство выделяло им деньги за усадьбу по
государственной оценке.
В течение трех лет со дня прибытия переселенцев на новые места им
предоставлялись следующие льготы: они освобождались от несения службы
далеко за пределами своих станиц, но они обязаны были защищать
границы своего юрта. Для этого от 300 семейств выставлялась на
полевую службу полная конная сотня в составе 140 человек.
Первые три года ежемесячно казаки получали от казны провиант, причем
продукты выделялись на всех, не исключая и малолетних. Однако детям
до 7 лет выдавали половину положенной нормы. Только взрослым казакам
полагались от казны порционные деньги по 1-й категории. За счет
войсковых сумм им выплачивали во время следования к месту поселения и
так называемые кормовые деньги. Каждому взрослому переселенцу
полагалось по 5 копеек, а малолетним - по 2,5 копейки. В пути им
бесплатно отводили квартиры и пастбищные места. Для заболевших
предоставляли подводы. Они имели право на первоочередное лечение в
попутных госпиталях, лазаретах и больницах за счет казны.
Переселенческие колонны освобождались от шоссейного сбора и имели
право бесплатного перевоза через реки.
Когда казачьи семейства прибывали на места водворения, им на
непредвиденные расходы и общественные постройки в станицах казна
выдавала по 5 рублей, а на приобретение рабочих инструментов для
обустройства станичных оград по 1 рублю 40 копеек.
Большое значение правительство придавало устройству промежуточных
постов и прокладке дорог между ними. На эти цели оно выделяло по 200
рублей на каждый пост.
Не забывало высшее руководство и о духовном окормлении закубанских
переселенцев, предполагая обязательно строить в каждой станице
православные храмы и назначать священников и церковнослужителей.
Генерал-адъютант граф Н. И. Евдокимов в своей докладной записке
начальнику Главного штаба Кавказской армии обратил внимание на
причины столь особого попечительства. Главная - это необходимость
исполнения христианских треб "весьма часто экстренных, как, например,
исповедь и приобщение Святых Таин умирающих (причастие - В. П.),
окрещение новорожденных слабых младенцев и проч.". Во-вторых, именно
священство в первую очередь могло заботиться о сохранении и
упрочнении нравственности среди поселенцев. Только в тех станицах,
где уже имелись священники успешно строились молитвенные дома.
Немаловажным обстоятельством было и то, что среди переселявшихся
казаков из старых станиц бывшего Линейного войска, охотников, нижних
чинов из регулярных войск и "людей разного наименования, зашедших на
Кавказ из внутренних губерний", было немало представителей различных
раскольничьих сект (старообрядческой, духоборческой и др.).
Начальство не без основания опасалось, что подобные сектанты "будут
употреблять все усилия для совращения православных в ересь" (21).
Священно- и церковнослужители должны были первоначально назначаться
"по вызову или по охоте " через епархиальное руководство и главного
священника Кавказской армии. На тот случай, если охотников окажется
недостаточно, духовное начальство предпологало употреблять жребий или
прямое назначение. Согласно распоряжения епархиального архиерея
молодых священников, "вновь поступающих в это звание по окончании
курса в семинарии", требовалось направлять в закубанские станицы (21).
Уже в мае месяце прибыли из российских епархий (Владимирской,
Калужской, Костромской и Тверской) 27 священников и 54 причетника.
Они вскоре были определены в новые станицы Главным священником
Кавказской армии протоиереем Стефаном Гумилевским, о чем он доложил
начальнику штаба войск Кубанской области 5 июня 1863 года (2. Л.
231-232).
По положению Кавказского комитета о порядке назначения священно- и
церковнослужителей в новые станицы Кубанского казачьего войска от 25
сентября 1862 года были предусмотрены определенные пособия и льготы.
Священникам выдавали по 285 рублей в качестве единовременного пособия
на подъем, а причетникам по 50 рублей за счет государственной казны.
Годовое жалование в размере 200 рублей 70 копеек (причетникам -
51рубль 43 копейки) выплачивалось из войсковых сумм Кубанского
казачьего войска. Провиант от казны выдавался только одним
причетникам. В этом их приравняли к нижним чинам Кавказской армии. И
получать они его должны были в течение трех лет (8. Л. 12). Кроме
этого, государство выдавало священникам и причетникам прогонные
деньги, первым на три лошади, а вторым на две (22).
Участки земли в вечное и потомственное владение отводились священно-
и церковнослужителям только тогда, когда они принадлежали казачьему
сословию. Во всех остальных случаях священство пользовалось землей из
станичного юрта на общих основаниях.
На первое время сооружали простые молитвенные дома. Постепенно
начинали возводить и настоящие церковные здания. Для этого на каждый
приход выделяли 10000 рублей в течение 10 лет "с отпуском половины
этой суммы от казны, а другой от Кубанского казачьего войска". По
приказу начальника штаба Кубанского казачьего войска генерал-майора
М. А. Цакни для приобретения церковной утвари в новых станицах из
войсковых сумм отпускали по 850 рублей серебром на каждый молитвенный
дом (2. Л. 39-39об).
Военный министр генерал-адъютант Милютин в отзыве командующему
Кавказской армией от 9 августа 1862 года выразил следующее мнение:
"Так как с каждым годом новые поселения подвигаются все более в
опасные места и неприятель, без сомнения, противопоставит самый
отчаянный отпор переселению, то необходимо принять это в соображение,
при определении соразмерности разного рода переселенцев. Было бы
весьма опасно образовывать новые станицы из невоинского населения,
большинство которого состояло бы из крестьян, азовских и
новороссийских казаков и разного рода людей, вызываемых газетами.
Даже переселенцы из нижних чинов не составляют надежного элемента в
новых поселениях".
По мнению военного министра необходимо, чтобы в каждой из новых
станиц было не менее 1/3 семейств лучших кавказских казаков и не
более 1/3 крестьян и нижних чинов вместе взятых (5. Л. 5, 7об-8,
9об-10).
Для обеспечения охраны и безопасности станиц военным руководством
были выработаны особые правила - "Инструкция для руководства
начальникам войск, расположенных в новых станицах". Согласно этой
инструкции, войска, занимающие станицу, должны иметь постоянные
караулы у ворот, калиток и по бастионам. На ночь караулы необходимо
усиливать и ставить часовых между ними на таком расстоянии, чтобы
часовые могли один другого видеть. Ночные караулы должны были
сменяться утром только тогда, когда окрестности станицы станут видны
на пушечный выстрел. "В туманные же дни до подъема тумана часовых не
сменять".
Особо тщательно осматривались имеющиеся вблизи станиц овраги и
кустарники, а ворота велено было открывать только по возвращении
команды, находящейся в засаде. Если имелась торговля с коренным
населением, то ее разрешалось производить за станицей, причем, не
ближе двух саженей от ограды. Рекомендовалось в станицу впускать
только горцев, заслуживающих доверие.
Были сделаны указания и относительно выпаса скота, так как черкесы в
первую очередь стремились увести у казаков их стада. Поэтому строго
приказывалось выгонять скот "для пастьбы в то время, когда
окрестность станицы будет открыта, а пастухи должны иметь оружие и
пасти скот в одном месте". Начальникам станиц необходимо было
обеспечивать надежное прикрытие из гарнизонных войск во главе с
офицером. И вообще запрещалось кому-либо из войсковых чинов и поселян
выходить за станицу без оружия, а женщин и детей без особого
сопровождения велено было не выпускать.
Если возникала необходимость в заготовке дров или строительных
лесоматериалов, то назначалось достаточное военное прикрытие, которое
следовало в строгом порядке.
Как правило, все станицы входили в особые кордонные линии и связаны
были между собой посредством многочисленных постов, через которые
передавали сигналы тревоги в случае нападения со стороны черкесов.
Поэтому, получив сигнал из соседней станицы или поста, часть казаков
спешила на помощь, но при этом оставалось для охраны станицы
необходимое число людей.
На начальников военных частей, расположенных в станицах, возлагалась
обязанность следить за исправным состоянием станичной ограды и "в
случае повреждений немедленно делать распоряжение об исправлении"
(13. Л. 7-7об).


Командование войсками Кубанской области весьма строго спрашивало с
командиров полков, в ведение которых входили вновь устроенные
закубанские станицы, за соблюдение этих правил, что позволило спасти
немало человеческих жизней.
Не менее тщательно командование разрабатывало основные принципы и
правила внутреннего устройства станиц и казачьих усадеб. Оно велело
строить дома таким образом, чтобы они имели поперечную наружную стену
"на черте плетня от продольной улицы с тремя окошками, а наружные
стенки - не менее пяти аршин внешней высоты и внутри от пола до
потолка - четыре аршина". Главный фасад требовалось располагать
перпендикулярно к черте улицы, а боковой по длине ее и непременно в
одну линию. Хаты разделялись на две половины сенями. Вокруг домов
следовало иметь завалинки, но палисадники устраивать не разрешалось.
Все хозяйственные помещения можно было устраивать только на заднем
плане двора, но не ближе пяти сажен от жилого дома. Каждого хозяина
обязывали устраивать фруктовые сады между соседними усадьбами для
предохранения от пожаров.
Запрещалось рыть мусорные ямы на улицах, а весь сор вывозить за
станицу. Все кварталы должны быть ограждены сплошным плетнем.
Отвод земельных участков под строительство имел свои особенности.
Штаб и обер-офицерам, священнику, дьякону с причтом и станичному
правлению отводили усадьбы на площади, а "для раздачи казакам усадеб
разделить каждую на две части, у которой первую должны составлять
кварталы, ближайшие к площади, а вторую - отдаленные и для каждой из
этих частей учредить особый жребий, назначив лучшую половину станицы
более зажиточным казакам, а другую - беднейшим".
Питейные дома разрешалось устраивать на дальних от площади улицах, а
торговые лавки - ближе к центру станицы. Во избежание пожаров, особые
распоряжения были даны на счет заготовки сена. Склад сена устраивался
обязательно вне станицы на специальной площади, огороженной плетнем
или земляным валом со рвом с накладкой колючки по брустверу (13. Л.
1-2, 6-6об.).
Однако, несмотря на все эти противопожарные меры, в новых станицах
часто случались пожары. После пожара в станице Прочноокопской,
истребившем до основания 19 жилых домов со всем имуществом и
жизненными припасами, командующий Кавказской армией приказом от 30
июня 1863 года предписывал, чтобы во всех станицах, которые
находились вне опасности от нападения горцев, дозволялось возводить
новые дома с промежутком в 15 сажен между дворами (5. Л. 367).
По мнению некоторых дореволюционных исследователей, первые
закубанские станицы, "обнесенные канавой и плетнем из терновника",
напоминали древнерусские города, которые строились для отражения
неприятельских набегов. В каждом углу станицы устанавливали по одному
орудию. В плетне проделывали отверстия в качестве небольших амбразур
для ружейной стрельбы. В станицу вели деревянные ворота, при которых
содержался караул. "На четырехстороннем пространстве помещались дворы
казаков, образующих небольшие кварталы с улицами и переулками. В
центре обыкновенно находилась небольшая площадь и на ней деревянная
церковь. Весной, осенью и зимой улицы и переулки покрывались
неимоверной грязью, а летом она засыхала, оставляя после себя
нечистоту и ухабы" (26. С. 182-183).
Для еще более успешного исполнения мероприятий по заселению земель
Западного Закубанья еще 29 февраля 1860 года был образован
Натухайский округ, начальником которого командование назначило
генерал-майора П.Д.Бабыча. Командующий Адагумским отрядом стал
деятельно осуществлять план генерал-адьютанта Н.И.Евдокимова
военно-казачьей колонизации с переселением адыгов на Прикубанскую
равнину и в Турцию.
В распоряжение Бабыча были переданы следующие пехотные части: пять
батальонов Крымского пехотного полка, четыре батальона Гренадерской
дивизии, три батальона Кубанского казачьего войска и одна рота
Нижне-Кубанской кордонной линии. Из кавалерийских частей к отряду
присоединили Донской казачий 19-й полк, Черноморский казачий полк,
две сотни 1-й бригады Кубанского казачьего войска и шесть эскадронов
драгун.
Уже в конце зимы адагумские войска приступили к строительству новых
одиннадцати станиц в Натухайском округе. Первыми были готовы
станичные ограды у Неберджаевского укрепленного лагеря, в Баканском
ущелье у устья реки Пчияко около Верхнего-Баканского поста и на реке
Бакан у поляны Мезекатх около Нижне-Баканского поста. К первому
апреля все остальные станичные ограды в основном были возведены. В
течение месяца на местах бывших укреплений построили станицы
Варениковскую, Гостагаевскую, Раевскую, Новороссийскую,
Неберджаевскую и Крымскую, а также Натухайскую, Анапскую,
Благовещенскую, Нижне-Баканскую и Верхне-Баканскую.
Из всех возведенных станиц, согласно приказу Военного министра от 17
февраля 1862 года, был образован Адагумский казачий полк. Первым
командиром назначили полковника Кубанского казачьего войска
П.Крюкова. Штаб-квартира полка расположилась в станице Анапской (3.
Л. 103-107).
31 марта войска Адагумского отряда остановились на короткое время для
отдыха в новых станицах Натухайского округа. В течение этого времени
незначительные боевые действия вели драгуны 2-го эскадрона Северского
полка в составе Шапсугского отряда в верховьях реки Пшиш.
С середины апреля в устроенные станичные ограды стали прибывать
первые поселенцы и заниматься устройством своих жилищ. Войска
продолжали оказывать поселянам существенную помощь, как в возведении
домов, так и в обеспечении безопасности.
Не прошло и полгода с момента предъявления ультиматума, как ранней
весной 1862 года черкесские вожди обнародовали призыв к новой
священной войне против русских. Шапсуги на реке Хабль собрали совет,
на котором присутствовало более 2000 человек. На нем рассматривали
вопрос "о грабеже новых станиц" (12. Л. 71).
Для того, чтобы преградить горцам подходы к станицам войска, строили
передовые посты. Но первые посты мало отвечали требованиям военной
обстановки. Начальник Адагумской кордонной линии полковник Петров
докладывал генералу Бабычу о неудовлетворительном состоянии многих
постов. Так как они устраивались чаще всего на открытой местности, то
должны были обноситься рвом и легкой оградой. В центре поста на тумбе
устанавливалось орудие, чтобы стрелять во все стороны. Но горцы
мелкими партиями могли обходить посты и угрожать жителям станиц.
Командующий войсками Кубанской области отдал приказ всем начальникам
закубанских отрядов нанести непокорным черкесам упреждающий удар. К 1
июня 1862 года для наступления в землю шапсугов, в станице Крымской
было сосредоточенно 8 батальонов пехоты, команда охотников
численностью 465 человек, 3 эскадрона Северского полка, 6 сотен
казаков, Кубанский конно-иррегулярный эскадрон и 10 орудий. Перед
войсками стояла конкретная задача - продвинуться на реку Хабль и
устроить там основную базу для дальнейших действий.
Уже 3 июня Адагумский отряд прибыл в Абинский лагерь и через три дня
началось его наступление на реку Антхырь четырьмя колоннами. Первой
колонной командовал генерал-майор граф Сумароков-Эльстон, второй -
полковник Свечин, третьей - полковник Крыжжановский и четвертой -
полковник Головинский.
Подходя к Антхырю, передовая колонна Сумарокова-Эльстона вступила в
ожесточенную перестрелку с неприятельскими партиями. В результате
скоротечного боя горцы были рассеяны, оставив на поле боя множество
трупов. Адагумцы потеряли убитыми 4 и ранеными 8 нижних чинов, а
также 5 лошадей. Путь к реке Хабль был открыт.
Ночью 9 июня все колонны стали лагерем близ разрушенного аула Хабль,
а перед этим, днем, им пришлось вновь столкнуться с отрядами
шапсугов. Тяжелое ранение получил командир 3-го дивизиона Северского
полка майор князь Назаров. Были ранены еще 26 нижних чинов и убито
несколько лошадей. Четвертая колонна захватила в плен одного шапсуга
и десяток голов крупного рогатого скота.
Объединенное наступление Адагумского отряда на Хабле дало возможность
подробнее ознакомиться с топографией пространства между реками Абином
и Азипсом, ликвидировать все аулы, заново отстроенные шапсугами после
зимних боевых действий.
После рекогносцировки местности от Хабльского лагеря до Кубани
командующий отрядом наметил места для сооружения трех передовых
постов. На реке Сухой Хабль - Сухохабльский пост, на реке Аушец
(Аушедз) - Аушецкий и на середине дороги между ними - Пшецизский.
Все эти посты в скором времени составили Хабльскую кордонную линию.
На обратном пути войска произвели топографическую съемку "от реки
Кубани к лагерю на реке Хабль на расстоянии 12 верст и в каждую
сторону от той же дороги по 6 верст". Осуществил съемку подпоручик
Красник, о чем и рапортовал начальнику штаба Адагумского отряда
капитану Симонову.
14 июня 1862 года 1-я колонна отряда под командованием графа
Сумарокова-Эльстона вновь вышла на берег Хабля и, как сказано в
документах, "приступила к возведению ограды для предпологаемой к
устройству в будущем году станицы".
21 июня генерал П.Д.Бабыч от лазутчиков получил известия о намерении
горцев напасть на станицы Адагумской кордонной линии. Для пресечения
набега горцев Бабыч приказал взять у них аманатов-заложников и,
оставив во вновь устроенном Хабльском станичном окопе два батальона
пехоты и две сотни казаков, двинулся к укрепленному Абинскому лагерю.
Вызванные туда старейшины шапсугских обществ, проживавших на реках
Коаф (Куафо), Шебик (Шибик) и Шипс (Шибс), изъявили желание
переселиться в Турцию, к единоверцам, до 1-го октября текущего года.
Для обеспечения мирного поведения горцев до ухода за границу у них
взяли 8 аманатов.
Из Абина адагумцы прошли вверх по реке к месту, где стояли развалины
бывшего Николаевского укрепления. Затем отряд двинулся вверх по реке
Атакуаф (Адегой) и 5 июля достиг верховьев Богаго, где соединился с
колонной полковника Крыжжановского, направленной туда от станицы
Неберджаевской через Георгиевский пост. Два дня Бабыч находился на
Богаго и вел переговоры с черкесами, пожелавшими переселиться в
турецкие владения. Переговоры оказались успешными. Натухайцы
пообещали не тревожить вновь построенные станицы до переселения и
оставили 2-х аманатов.
9 июля отряд возвратился через станицу Крымскую в Абинский
укрепленный лагерь, а уже на следующий день вновь выступил на реку
Хабль, где колонна полковника Головинского заготавливала сено и
производила работы по окончательной отделки станичной ограды. Часть
под командованием полковника Маняти занималась покосом трав на реке
Аушец. Вскоре этими же работами занялись все войска Бабыча.
Кроме заготовки сена, отряд до конца июля строил посты на левом
берегу Кубани. Один пост был построен на реке Аушец напротив поста
Новоекатериновского, а другой - на Сухом Хабле.
31 июля около 2000 черкесов приблизились к Хабльскому лагерю на
расстояние пушечного выстрела, всем своим видом показывая, что
собираются напасть на него. Дружным залповым огнем войска отбили
атаку горцев, а выскочившая кавалерия стала преследовать неприятеля,
отбив при этом у него 7 лошадей. Для наказания шапсугов за столь
дерзкий поступок войска полковника Головинского в ночь на 20 августа
совершили набег на урочище Каранай между долинами Хабля и Азипса. В
авангарде следовала кавалерия, а металлические части двух взятых с
собой орудий для устрашения при движении были обмотаны паклей, что
часто практиковалось во время Кавказской войны. Привычные к
закубанской местности драгунские кони без особого труда преодолели
топкие болота. Чтобы переправить пехоту и артиллерию, пришлось
использовать свежескошенные снопы хлебов для устройства гати. Не
доходя аула Каранай, драгуны понеслись вскачь и захватили жителей
врасплох. Отбросив внезапной атакой горцев к Азипсу, драгуны
захватили т
рех пленных. На поле схватки осталось лежать несколько черкесских
тел и значительное количество оружия и скота. У русских был ранен
один драгун Северского полка, один казак и пять лошадей. С большим
количеством снятого хлеба войска возвратились в лагерь.
При возвращении войск в станицу Крымскую горцы небольшими партиями
преследовали русские колонны, стремясь захватить кого-либо в плен с
целью выкупа. Они старались улучить момент, когда кто-нибудь из
офицеров отделится от основных сил. Это произошло на подходе к
станице Крымской. Как только юнкер Северского полка Али-Бек обогнал
колонну не более чем на полверсты, на него из засады выскочили конный
и пеший горцы. Конный горец приставил к Али-Беку пистолет, а пеший
взял коня юнкера под уздцы и повел по тропе. Однако, юнкер не
растерялся и, дав шпорами своему коню, сбил пешего горца с ног. Затем
он выхватил шашку и кинулся на конного. Последний выстрелил из
пистолета, но промахнулся и так же с шашкой наголо вступил в схватку
с юнкером. Горец оказался более опытным и разрубил ногу Али-Беку до
кости. Теряя последние силы, юнкеру удалось с большим трудом ускакать
от противника в Крымскую (27).
Несмотря на все предпринятые меры, черкесы продолжали совершать
набеги на казачьи станицы. Они понимали, что дни пребывания их на
родной земле уже сочтены. С ожесточением обреченных горцы желали
нанести как можно больший урон русским перед тем, как покинуть Кавказ
навсегда.


Набеги черкесов на укрепленные пункты побудили генерал-майора
П.Д.Бабыча приказать командиру Крымского пехотного полка майору
Шеремету предпринять поиск неприятельских аулов в районе
Константиновского укрепления, и в случае обнаружения, уничтожить.
Шеремет сформировал отряд из 200 человек пехоты и полуэскадрона
северских драгун и двинулся к бывшему Кабардинскому укреплению, где
уничтожил несколько "адыгских кошей на южной покатости хребта
Маркотх".
1 сентября П.Д.Бабыч снарядил колонну из двух батальонов Крымского
пехотного полка, дивизиона северских драгун, сотни казаков и двух
орудий для доставки провианта в Абинский укрепленный лагерь. В это
время от лазутчиков пришло известие о планах горцев напасть на
станицу Неберджаевскую. В ночь с 3 на 4 сентября на реку Шипс была
направлена колонна в составе семи рот пехоты, дивизиона драгун и
взвода орудий.
Этой же ночью адыги численностью до 3000 человек пеших и около 400
конных прошли по долине реки Атакуаф (Адегой) на Адагумскую линию.
Они готовились напасть на станицу Неберджаевскую, а затем проникнуть
в Баканское ущелье. Горцы вышли на линию против Георгиевского поста,
гарнизон которого состоял из 35 казаков 6-го батальона Кубанского
войска во главе с сотником Горбатко. После единственного выстрела
орудие поста вышло из строя и слетело с тумбы. Несмотря на
героическую оборону, пост пал и погибло более половины его гарнизона,
оставшиеся в живых взорвали ящики с боевыми припасами и заперлись в
здании, отстреливались до последнего. Горцы обложили строение сеном
и сожгли его вместе с защитниками. Погиб и сотник Горбатко вместе со
своей женой Марьяной. Бесстрашная женщина защищала тело мужа с
оружием в руках. "Она поразила смертельно одного горца, а штыком
другого, и затем была изрублена неприятелем". Когда из укрепления
Крымского (в 25 верстах от поста) прискакали на подмогу д
рагуны 1-го дивизиона северцев с командиром полка, то защищать
гарнизон было уже поздно.
В 90-х годах XIX века на добровольные пожертвования "с изволения Его
Императорского Высочества, главнокомандующего Кавказской армией
великого князя Михаила Николаевича" был сооружен памятник героическим
защитникам Георгиевского (Липкинского) поста.
В октябре 1862 года генерал-майор П.Д.Бабыч во главе Адагумского
отряда предпринял поход вдоль рек Абин и Антхырь с целью подробного
исследования местности и "окончательной очистки от туземного
населения пространства от Адагумского кордона по обе стороны
Кавказского хребта до Абина и Мезиба (Мезыбь - В.П.)". Перед ним
стояла задача: найти подходящие места и "водворить" там новые
станицы. Сложности возникли в связи с ухудшением погоды. Из-за
ежедневных дождей со снегом в декабре резко поднялся уровень воды в
реках, что полностью прервало сообщение между укрепленными пунктами.
Это обострило проблему с подвозом продовольствия в гарнизоны постов.
Как только погода несколько улучшилась, войска Бабыча вновь
активизировали свою деятельность. В письме начальнику Штаба войск
Кубанской области генерал-майору Н.Н.Забудскому командующий
Адагумским отрядом писал: "+Посылал я осмотреть дорогу от Хабля до
Черного моря у Пшады+ Работы будет много, но с помощью Бога, если
только погода не помешает, можно кончить до весны. Одного прошу, по
Абину от бывшего Николаевского укрепления до верховья реки и также у
Геленджика и Кабардинки не строить станицы, а заняться лучше выгоном
горцев до самого Афипса и в окрестности, так чтобы в углу этом от
Кубани по направлению через Афипс к морю никакого поселения не
оставить. Это очень трудно сделать, но сделавши будет большая польза.
В осень, если будет необходимо, можно построить и те станицы, а до
того поселян разместить в ближайших станицах. Устройство же всех
станиц весной затруднено. Станицы вблизи Абинского лагеря по
Бугундырю, Антхырю, Хаблю и Илю можно строить с ранней весны. Но
последня
я будет часто подвержена нападению горцев и потому ее можно
оставить до осени. Устройство станицы на Пшаде станет возможным
тогда, когда проделается простая дорога с тем, чтобы туда переселить
и весь лагерь. Это легко сказать, но сделать трудно, не зная
местности, и самое главное непросто будет заготовить сено, без
которого быть невозможно." (5. Л. 19-25).
Однако высшее начальство с этими соображениями генерала Бабыча не
согласилось. Командующий войсками Н.Н.Муравьев напомнил генералу, что
еще 3 декабря в своем рапорте он находил вполне возможным "устроить
новую нашу линию по Хаблю и Пшаде и охватить весь край от этой линии
до Адагума и восточного берега Черного моря для нашей колонизации,
возведя станицы: Абинскую, у укрепления Николаевского, в верховьях
Абина, на Бугундыре (в горах), на Антхыре (у просеки), на Хабле (у
просеки), на Хабле (в горах), на Пшаде в середине ее течения,
Пшадский поселок у устья Пшады. А станицы Кабардинскую и
Геленджикскую предполагалось возвести условно". Что же касается
станицы Ильской, то ее водворение вполне можно отложить до 1864 года.
Далее в своем письме к Бабычу Муравьев указывает, что его аргументы
против возведения станиц в будущем году совершенно не убедительны.
Например, Павел Денисович предлагал вместо настоящей колонизации
закубанского края прежде заняться его очищением "от неприятеля вплоть
до Афипса". При этом Бабыч сетовал на недостаток войск, из-за чего
постройка всех предположенных станиц будет затруднена. По этому
поводу Н.Н.Муравьев разъяснил ему, что "цель настоящей системы
военных действий есть колонизация края, без нее очищение пространства
от неприятеля не имеет большого значения в глазах высшего начальства,
которое, указав новую систему покорения Западного Кавказа и, затратив
большие для сего капиталы, найдет всякое отступление от оного

[Radi]

Вследствие сухого лета и повсеместного отсутствия питьевой воды, а
также отсутствия привычки переселенцев к климату Закубанского
края, среди населения возникали болезни. Особенно свирепствовала
тифозная горячка и лихорадка, которые унесли в течение 1863 года
несколько десятков жителей. Смертность была высокой. Так по
сведениям, имеющимся в архиве, известно, что с июня по сентябрь
1863 года родилось 10 человек, а умерли 25, среди них 19 детей.
Первым на территории станицы родился 9 июня 1863 года сын Леонтий у
казака Ивана Бурлаки. Тяжелым выдался тот год для казака Евстафия
Щербахи, у которого в течении нескольких месяцев умерла жена
Александра (первая умершая на территории станицы) и трое дочерей
Марина, Пелагея и Устиния.
Болезнями и большой смертностью можно объяснить тот факт, что
количество населения станицы увеличивалось очень медленно. Если на 1
июня 1863 года численность жителей Антхырской составляла 1286
человек, то на 31 декабря - 1292 человека. Прирост, как видим,
составил всего 6 человек за полугодие.
Власти пытались изменить существующее положение и предпринимали
некоторые меры. Так, например, в июне 1863 года в станице была
открыта аптека. Кроме этого начальство объявило войну
антисанитарному состоянию в станице. Указывалось, что некоторые дома
содержались очень неопрятно, дворы при жилых строениях превращались
в свалку домашнего и хозяйственного мусора, который никогда не
вывозился за станицу. Большая часть станичного рогатого скота
ночевала на площади и улицах, не снабженных канавами и не
подметаемых. Улицы грязные и зловонные. На этих улицах, в грязи и
навозе, от часто болеющего скота - целыми днями играли дети, ухудшая
свое здоровье".
Заводов и фабрик на территории станицы в 1863 году построено не было,
как не было и ремесленников. В августе казак Василий Вышнивецкий
построил печь для обжига кирпича, что позволило потом строить и
каменные дома.
К началу 1864 года в станице построили деревянный молитвенный дом,
станичное правление, 200 частных домов, 2 пороховых погреба, 5
деревянных лавок (4 питейных дома и 1 трактир) и 3 деревянные
кузницы. Станичное правление было деревянным в один этаж в 2 комнаты
под русской печкой и построено на общественный капитал за 50 рублей
серебром.
Станичное общество регламентировало количество питейных заведений и
порядок продажи спиртного, принимало решение о закрытии питейной
торговли. Так, решениями станичных сборов в 1863 году было решено
открывать питейные заведения и торговать русским виноградным и
хлебным вином" на территории станицы антхырчанам отставному казаку
Андрею Пенчуку, Гордею Нудьге, Роману Барану (который имел лавку),
казаку станицы Хабльской Антону Щербакову, жителю станицы
Мингрельской Манукию Эндосбиеву, керченскому 1 гильдии купцу Антону
Николаевичу Андиносу, доверенному лицу темрюкского 1 гильдии купца
Егора Дробязгина Емельяну Тихонову, Фоме Васильевичу Хлебникову. При
этом разрешение на данную торговлю выдавалось ежегодно и, если было
много желающих, то тянулся жребий.
Завершился 1863 год - первый год жизни новых закубанских станиц. В
1864 году война на Западном Кавказе была окончена. 21 мая 1864 года в
глухом урочище Кбаада состоялись торжественный молебен и воинский
парад, посвященный окончанию Кавказской войны. Отдавая дань уважения
русским солдатам, Главнокомандующий Кавказской армией Великий князь
Михаил Николаевич в своем приказе отмечал: "Своим мужеством в боях,
своей беспримерной твердостью в перенесении тяжелых трудов и лишений
сослужили вы Государю и Отечеству великую службу: ни ужасы диких
горных убежищ, ни отчаянное сопротивление обитателей их, ни суровая
стужа, ни палящий зной - ничто не остановило вас - все преодолели вы
в течение многих лет, не слабые духом, запечатлевая потом и кровью
каждый шаг, - и достигли цели".
По случаю покорения Западного Кавказа и окончания Кавказской войны
император Александр II обратился с рескриптом к Великому князю
Михаилу Николаевичу, а в его лице и ко всему русскому воинству, в
котором, вероятно, сам того не подозревая, назвал истинную причину
Кавказской войны, отметив, что данный факт ознаменовал многолетнюю
кровавую борьбу, поднятую для ограждения наших владений, сопредельных
с Кавказским краем от набегов хищников, для защиты от порабощения
мусульманами единоверных нам народов, добровольно вручивших свои
судьбы под покровительство России и для умиротворения края,
представляющего издревле постоянное зрелище междоусобия, грабежей и
разбоев. На долю Вашего Императорского Высочества выпал завидный
жребий завершить начатое полтора века тому назад дело покорения
Северного Кавказа и впервые возвестить русскому народу, что отныне не
осталось более на Кавказе ни одного непокоренного племени".
Учитывая вклад Кубанского казачьего войска в победу над горцами,
император Александр II 12 июня 1864 года сократил для всех чинов
войска срок обязательной службы: для полевой -15 лет, для внутренней
- 7 лет. Об этом было сообщено войску особой грамотой в октябре 1864
года в г. Екатеринодаре. От станицы Антхырской на этом сборе
присутствовал отставной казак Григорий Пенчук. Для наших предков
наступили мирные дни.
По ряду документов, имеющихся в краевом архиве и архиве Абинского
района, удалось частично установить фамилии казаков Кубанского
казачьего войска и государственных крестьян, переселенных в станицу
Антхырскую (Ахтырскую):
Войсковой старшина Петр Васильевич Пономарев; есаул Алексей
Максимович Яновский; урядники и казаки Аким Анацкий, Иван Анацкий,
Дмитрий Анацкий, Василий Артеменко, Андрей Баран, Никита Баран, Роман
Баран, Семен Баран, Никита Безпалый, Яков Белицкий, Игнатий Белоус,
Савва Белоус, Поликарп Бескровный, Диомид Бовтвин, Агафон Богданов,
Козьма Богалий, Прокофий Бойко, Семен Бойко, Кондрат Бокач, Петр
Бокач, Терентий Бондаренко, Дорофей Бохань, Иван Британ, Ефим
Бруялко, Тимофей Бурлака, Филипп Варич, Ксенофонт Василенко, Павел
Винник, Василий Вишневецкий, Иван Вертай, Федор Вертай,
МатвейВерещака, Исидор Войтенко, Корней Волынский, Захарий Воловик,
Федор Волошин, Тимофей Галата, Семен Гаевой, Василий Гаевой, Игнатий
Гаценко, Исидор Гирман, Иван Глушко, Семен Глушко, Иван Горб, Федот
Горбач, Козьма Горбач, Даниил Гринченко, Марк Гриценко, Иван Гузыка,
Федор Гуржий, Федор Данник, Онуфрий Дехтярь, Сергей Джура, Трофим
Дикий, Лев Демченко, Петр Довженко, Ефим Дорошенко, Арсений Драй, И
ван Дробат, Василий Дульха, Иван Дябло, Анисим Еременко, Степан
Жихорь, Лазарь Жихорь, Малахия Жихорь, Емельян Жук, Иван Жук, Игнат
Запорожец, Давид Заяц, Григорий Здора, Федор Зима, Аким Журба, Ананий
Заблоцкий, Гавриил Завгородний, Фотий Загута, Парфентий Заколодный,
Михаил Золотаренко, Иван Зубенко, Иван Кабак, Семен Казаченко, Игнат
Калян, Федор Келеберда, Ефим Кальницкий, Никита Калюжный, Логвин
Каменский, Парфентий Кириченко, Павел Кириченко, Афанасий Кисель,
Петр Клименко, Степан Клочко, Гордей Кладь, Елисей Ковалевский,
Моисей Ковтун, Семен Коломиец, Семен Кононенко, Мартын Коротыч,
Моисей Коротыч, Вукола Коротыч, Никита Качан, Дмитрий Кравченко,
Михаил Крупка, Игнат Кузьменко, Емельян Кучма, Антон Кучер, Иван
Кучеренко, Савва Левченко, Иван Литвиненко, Вонифатий Лещенко,
Артемий Левадний, Григорий Лысенко, Николай Ляшенко, Козьма Марченко,
Спиридон Марченко, Арсений Мартояс, Алексей Мартояс, Григорий
Манукало, Федор Манукало, Семен Маслий, Михаил Малвинко, Тимофей М
ендель, Гервасий Михайличенко, Григорий Мищенко, Яков Мишенков,
Антон Можний, Прокофий Мороз, Иосиф Мосол, Никита Москаленко, Филипп
Муроховский, Евтихий Мудренко, Михаил Мусиенко, Михаил Набока, Андрей
Нагула, Илларион Наддала, Григорий Назаренко, Пантелеимон Незнайко,
Венедикт Незнайко, Федор Незнайко, Кондрат Нетреба, Диомид Нищета,
Никита Ничик, Годей Нудьга, Максим Ольховый, Тихон Олиференко, Захар
Онищенко, Василий Отрошко, Филон Осташко, Иван Охрименко, Яков
Павленко, Дорофей Панченко, Лаврентий Пашковский, Игнат Пивный,
Трофим Пилипенко, Иосиф Петренко, Павел Пивень, Герасим Пидан, Андрей
Пинчук, Григорий Пинчук, Дмитрий Повеста, Мина Поддубный, Евдоким
Половый, Алексей Пономарев, Евдоким Пономарев, Александр Понурка,
Андрей Постол, Емельян Приходько, Никита Прокопенко, Павел Рипка,
Василий Рыбальченко, Карп Рыбченко, Василий Рябоконь, Даниил Свидло,
Конон Сербин, Аким Середа, Семен Сидоренко, Васлий Сигида, Астион
Сипленко, Андрей Соболь, Григорий Скрыпка, Семен Ско
ромец, Иван Солонин, Яков Сошенко, Сергей Стрелецкий, Игнат
Сугоняка, Тимофей Супрун, Степан Талалай, Мартын Тараненко, Родион
Тарасенко, Захарий Татарин, Влас Таценко, Иван Телега, Филат Телега,
Варфоломей Терещенко, Игнатий Титаренко, Павел Тищенко, Андрей
Товкач, Григорий Толочок, Ларион Тронь, Даниил Щербатов, Иван
Шкарупа, Хрисанф Шкода, Максим Штепа, Евстафий Щербаха, Корней
Шульга, Семен Шульга, Илларион Цыбезов, Никита Чабанец, Егор Ченчик,
Андрей Харченко, Максим Харченко, Петр Харченко, Василий Хилько,
Харитон Хутаренко, Никита Ютка, Анисим Яриш, Григорий Яцын.

[Radi]

А вот это особенно интересно, т.к. это моя родная станица!
Ради


Очерк 4. Основание станицы Абинской.

До сих пор считается, что официальная дата основания города (ранее
станицы) - 12 сентября 1863 года. В этот день был издан приказ
военного министра Д.А.Милютина об образовании в Кубанском казачьем
войске двух конных полков, в том числе Абинского. Пять боевых сотен
составили из казаков станиц Абинской, Ахтырской, Хабльской,
Мингрельской, Шапсугской ,Эриванской, Грузинской и Ильской.
Считать это событие за точную дату образования станицы Абинской вряд
ли правомерно. Ведь станица к этому времени уже была заселена и
обустроена.
Реальная возможность заселения Западного Закубанья мирным населением
открылась только на исходе Кавказкой войны. 10 мая 1862 года было
утверждено положение о заселении казаками предгорий западной части
Северного Кавказа, в основание которого вышел рескрипт на имя графа
Н.Е.Евдокимова от 24 июня 1862 года (24. С.77-78).
Согласно высочайшему положению в конце мая в Натухайском округе
силами переселенцев из Азовского и Черноморского казачьих войск при
непосредственном участии Адагумского отряда (командующий П.Д.Бабыч)
стали возводить 11 новых станиц. Половина их строилась на местах
бывших укреплений: Варениковская, Гостогаевская, Раевская,
Новороссийская, Неберджаевская, Крымская. Все они составили
Адагумскую кордонную линию.
Командующий войсками Кубанской области граф Евдокимов предполагал в
том же году возвести еще одну станицу у бывшего Абинского укрепления,
упраздненного в апреле 1854 года. Во время Крымской войны гарнизон
укрепления был выведен, а крепостные сооружения разрушены. Однако в
ходе возобновившихся военных действий по покорению Западного
Закубанья войска Адагумского отряда построили Абинский укрепленный
лагерь к северу от разрушенных бастионов. Сюда 13 мая 1862 года из
Адагумского укрепления перевели штаб - квартиру Крымского пехотного
полка (командующий полковник Фитингоф). В лагере находился один пеший
батальон и один эскадрон драгун Северского драгунского полка при двух
орудиях (3. Л. 103-107).
Необходимость возведения станицы на месте бывшего укрепления на Абине
была продиктована прежде всего военно-стратегическими соображениями.
От укрепления вверх по реке, через бывшее Николаевское укрепление и
ущелье реки Адегой проходила колесная дорога, построенная генералом
Вельяминовым еще в 1836 году во время третьего Закубанского похода.
Через перевал Нако (ныне Кабардинский) она выводила на берег Черного
моря. И по настоящее время это самый короткий путь к морю.
С западной стороны к Абинскому укреплению через горные хребты
подходила Константиновская дорога. Ее построил до начала Крымской
войны адмирал Л.М.Серебряков, как участок дороги от Новороссийска до
Екатеринодара.
Именно здесь и рассчитывал генерал-адъютант Н.И.Евдокимов создать еще
один опорный пункт, поселив 250 семей азовских казаков. Но возвести
станицу Абинскую в 1862 году только лишь силами войск Адагумского
отряда не удалось - по непредставляющейся возможности материальных
средств" (3. Л. 121).
В начале следующего года в Главном штабе Кавказкой армии возник
проект возведения 11 станиц на пространстве между Абином и Хаблем. Из
последних предполагалось сформировать Шапсугский казачий полк. Однако
командующий Кавказкой армии великий князь Михаил Николаевич не
утвердил это наименование, и в документах, начиная с 25 марта 1863
года, полк называется уже Абинским. Первым командиром стал
подполковник В.Е.Фролов. Он был снабжен подробной инструкцией по
устройству новых станиц, имеющих поступить в его ведение и исполнить
все подробности дела по водворению жителей". Штаб полка разместился в
станице Хабльской.
По замыслу высшего начальства станица Абинская должна была устроиться
исключительно азовскими казаками. Азовские казаки были потомками тех
пяти тысяч запорожских казаков, покинувших пределы России после
разрушения 5 июня 1775 года царскими войсками Запорожской Сечи.
Известно, что бежали они на лодках по Днепру в турецкие владения.
Получив особое покровительство султана, казаки осели в устье Дуная,
образовав Задунайскую Сечь.
После полувековой разлуки с родиной большинство задунайских
запорожцев решило вернуться в Россию. Благоприятный для этого момент
представился, когда началась русско-турецкая война 1828-1829 годов.
Поводом к переходу на сторону российских войск явилось требование
турецкого правительства готовиться к военным действиям против русской
армии. Всех протурецки настроенных казаков кошевой атаман Осип
Гладкий выслал к крепости Силистрия, сформировав из них один полк, а
с остальными вышел на рыбачьих лодках в море, добрался до границы в
районе Измаила и перешел на сторону России. Император Николай I
принял их весьма благожелательно, сказав знаменитую фразу: Бог вас
простит, отчизна прощает, и я прощаю".
После этого казаки приняли непосредственное участие в войне и, зная
прекрасно театр боевых действий, указали русским войскам место
переправы через Дунай, где турки их не ожидали и оставили берег
неукрепленным. Благодаря такой неожиданной помощи, русская армия
смогла незаметно выйти в тыл крепости Исакчи и взять ее без боя. Царь
за оказанную услугу щедро наградил казаков и приказал сформировать из
них Дунайский казачий полк. Командиром полка был назначен О.Гладкий,
который к тому же удостоился ордена святого Георгия 4-й степени.
После окончания войны казаков из Дунайского полка поселили вначале в
Днепровском уезде, затем в Александровском Екатеринославской губернии
на северо-западном побережье Азовского моря между Бердянском и
Мариуполем.
Правительственное положение об образовании из полка Азовского войска
было утверждено 13 июня 1832 года. На новом месте жительства азовцы
основали станицы Никольскую и Покровскую. Кроме того, к войску
причислили: Петровский мещанский посад, Новоспасское селение
государственных крестьян и станицу Стародубовскую, образованную из
переселенцев Черниговской губернии.
С 1837 года правительство начинает привлекать азовских казаков к
участию в Кавказской войне. В войске было создано 10 команд для
крейсерства в прибрежных водах Черного и Азовского морей. Азовская
войсковая баркасная команда не только несла охрану побережья от
турецких и английских контрабандных судов, но и приняла активное
участие в основании многих фортов на Черном море: Навагинского,
Тенгинского, Новороссийского и других. Она просуществовала до 1864
года.
Вопрос о переселении азовских казаков на Кавказ неоднократно
поднимался и прорабатывался начиная с 1837 года. Предлагались
различные варианты переселения. Генерал Н.Н.Раевский-младший
предполагал расселить азовцев на протяжении всего восточного
побережья Черного моря и образовать войско береговых казаков.
Когда начальником Черноморской береговой линии стал генерал Будберг,
то он хотел создать из казаков Закубанское казачье войско и поселить
в окрестностях Анапы.
В 1857 году главнокомандующий Отдельным Кавказским корпусом князь
А.И.Барятинский намеревался соединить Азовское войско с Черноморским.
Настоящее же время переселения для азовцев настало только с началом
активной колонизации Западного Кавказа (31).
Готовиться к переселению в Закубанье азовцы начали с осени 1862 года.
К исходу апреля 1863 года все назначенные в переселение казачьи семьи
продали свое жилье. В документах о продаже более чем у половины
казаков вместо домов числились землянки. Все жилища были проданы в
основном государственным крестьянам Екатеринославской губернии (7. Л.
1114).
Приказ о переселении первой партии азовских казаков на Кавказ
наказной атаман Азовского войска генерал-майор Решетилов отдал 19
апреля.
Ряд семейств, не имея средств для сухопутного следования, пожелали
переправиться морем. Им надлежало прибыть на пароходе в укрепление
Константиновское (ныне г. Новороссийск), а оттуда с помощью войск
Натухайского военного округа добраться до Абинского лагеря. Эта
партия была небольшой - 16 семейств (два - из станицы Петровской,
шесть - из станицы Покровской и восемь - из станицы Никольской).
Старшим являлся урядник из станицы Петровской Григорий Кулик. В
бердянском порту на паровую шхуну Эльбрус" погрузилось 77 человек
при поклаже в 500 пудов. Вся погрузка обошлась переселенцам в 14
рублей серебром.
Согласно рапорту командующего Абинским полком подполковника
В.Е.Фролова первая партия азовских переселенцев под командованием
урядника Г.Кулика благополучно прибыла в Абинский укрепленный лагерь
8 мая, которая там поставлена на водворение до прибытия остальных".
По предписанию графа Евдокимова в каждой станице специально
назначенные офицеры должны были сразу же по прибытии
переселенцев указывать обозначенные им места для усадеб, чтобы
долго табором около станиц не стояли" и не становились объектом
нападения горцев.
Учитывая эти обстоятельства, вполне обоснованно можно считать датой
основания станицы Абинской 8 (по новому стилю 20) мая 1863 года, то
есть тогда, когда первые семьи азовских казаков начали строительные
работы по возведению жилищ. Остальные семейства азовцев прибудут
только лишь через месяц, следуя в Закубанье сухопутным путем.
Посемейный список переселенцев Азовского казачьего войска,
отправленных до лагеря на р. Абин под командою урядника Григория
Кулика. Апреля 19 дня 1863г.
1. Григорий Иванович Кулик
2. Семен Данилович Рудый
3. Демьян Егорович Коношенок
4. Лаврентий Моисеевич Симонеко
5. Филипп Никитович Козинец
6. Илья Андреевич Ткаченко
7. Никита Николаевич Кравченко
8. Михаил Григорьевич Завгородний
9. Семен Иванович Турчановский
10. Федор Петрович Дудник
11. Семен Емельянович Воробьев
12. Иван Мамонович Молдованов
13. Алексей Матвеевич Омелик
14. Карп Михайлович Куличковский
15. Иван Николаевич Николаенко
16. Осип Алексеевич Диденченко
17. Варфоломей Степанович Шевченко
18. Алексей Ильич Мореквасов
19. Михаил Иванович Турчановский
Наказной атаман Решетилов разделил оставшиеся 488 семей на три
партии. Предполагалось, что это позволит прибыть на новые места
гораздо быстрее. Атаман учитывал и настойчивые просьбы казаков
следовать постанично, не разделяясь с родными и не смешиваясь с
жителями других станиц".


Число офицеров, определенных для переселения,
составлялось из расчета один на каждые 100 семейств. Во главе первой
партии был поставлен есаул Д.Подгурский, а в помощники ему - хорунжий
Е.Гладкий. Вторую партию возглавили сотники Кравченко и Сердюков, а
третью - сотник Чернов.
24 апреля 1863 года, накануне выхода первой партии из
станицы Никольской, начальник станицы урядник Волик передал
прибывшему в тот день есаулу Подгурскому по партионному списку под
квитанцию" всех переселенцев с их обозом, а также два войсковых
знамени с грамотами и два запорожских пернача (разновидность
серебряной булавы - знак высшего атаманского достоинства),
хранившихся в Никольском молитвенном доме. Перначи азовцы вывезли еще
из Задунайской Сечи, а вот знамена были пожалованы в разное время за
службу уже после возвращения из Турции. Так, большое белое войсковое
знамя с черным орлом и надписью За храбрость при переправе в 1828
году через р. Дунай" пожаловали Азовскому
войску при Высочайшей грамоте 1 июля 1844 года. В 1856 году азовцы
получили Георгиевское войсковое знамя с надписью За храбрость и
примерную службу в войну против французов, англичан и турок 1853-1856
годов" (40).
Вместе с войсковыми реликвиями Подгурскому надлежало
забрать с собой и православные святыни, которые передал ему священник
Никольского молитвенного дома отец Иоанн Дементьев. В архиве
сохранилась опись церковного имущества, выданного казакам. В нем
числились серебряный напрестольный крест и два Евангелия. Одно -
старинное большое с изображением святых евангелистов в апплике
обделанное" (покрытое посеребренными медными листами), большая
серебряная, покрытая золотом чаша, для причащения, медная гридница
покрытая финифтью, священнические и дьяконские облачения и многие
другие богослужебные предметы. Среди них обращает на себя внимание
серебряный ящик со святыми мощами и икона Сербской Божией Матери на
дереве". Этот образ Пресвятой Богородицы является очень редким в
России. Икона эта появилась в Запорожской Сечи в середине XVIII века.
В декабре 1751 года императрица Елизавета Петровна издала указ о
принятии в подданство и российскую службу сербов желающих переселит
ься в Россию". Многие сербы основали свои поселения на бывших
запорожских землях. Между ними и казаками установились тесные
контакты, в том числе и духовные. А образ Богородицы запорожцы, а
затем и азовцы пронесли с собой через долгие годы скитаний и жизни на
чужбине (35. С. 64, 37).
Забрали с собой казаки и два колокола весом по 40 пудов. Все эти
святыни впоследствии хранились в первом храме станицы Абинской
-Николаевском, в честь святителя Николая Мирликийского Чудотворца,
основанного вскоре по приезду на новое место жительства (7. Л.
1275-1275об.).
Первая партия казаков станицы Никольской выступила 26 апреля 1863
года. Она состояла из 182 семей, в которых насчитывалось 976 душ
обоего пола. Обоз был сформирован из 327 воловых и конных возов.
Казаки забрали с собой и весь крупный рогатый скот. Из трех партий
эта являлась самой многочисленной. Вторая партия начала движение 30
апреля и последняя 3 мая. Всего предстояло преодолеть 566 верст,
делая в сутки по 20 верст, не считая дневок.
В плане материального обеспечения, согласно Положению от 10 мая 1862
года, переселенцы перед выходом получили денежные пособия из
войсковых сумм для обустройства на новых землях и дополнительно к
этому кормовые деньги" и пособия из станичных сумм. В пути для них
производился бесплатный отвод квартир, пастбищ, водопоев, а также
давались от обывателей подводы под заболевающих". Кормовые деньги"
выдавали на руки главам семей на 30 дней следования из расчета:
взрослому по 15 копеек, а ниже сего возраста по 7,5 копеек в сутки".
Семействам отставных казаков по особому распоряжению командующего
войсками Одесского военного округа было выдано по 50 рублей из
войсковых сумм, а офицерским семействам по 150 рублей.
Маршрут следования пролегал через Александровский уезд
Екатеринославской губернии и земли Войска Донского через
Ростов-на-Дону. От Ростова через станицы Аксайскую и Ольгинскую
казаки проследовали к границе Черноморского войска по направлению к
станице Старощербиновской". Переправу осуществили у
Новоекатериновского поста и 28 мая 1863 года по Хабльской кордонной
линии благополучно прибыли в укрепленный лагерь на реке Хабль. Вся
партия поступила под непосредственное командование подполковника
Фролова.
В первых числах июня Подгурский привел все 182 семейства в лагерь на
Абине, где уже обустраивались первые 16 семей. Существенную помощь
переселенцам оказали казаки Адагумского полка и солдаты Крымского
пехотного полка. Ежедневно направлялись в лес колонны на заготовку
древесины, чтобы удовлетворить потребности переселенцев.
Об окончательном водворении всех прибывших подполковник Фролов
рапортовал в штаб войск Кубанской области 10 июля 1863 года.
Вначале строительство домов в станице Абинской, судя по документам,
шло медленно. В ведомости об устройстве домов от 31 июля 1863 года
окончательно значатся 60 построек из 203. Казакам часто приходилось
отвлекаться на работы по заготовке сена и на военные
мероприятия против горцев. Однако, к началу зимы все постройки были
завершены.
Несмотря на все трудности, жизнь в станице постепенно
налаживалась. 31 июля на станичном сборе были избраны
должностные лица казачьего самоуправления - судьи Филипп Рудас
и Демьян Гладкий, а также их заместители - Иван Масловец и
Герасим Заверюха.
К концу августа абинские казаки построили молитвенный дом во имя
святителя Николая архиепископа Мирликийского Чудотворца и рядом
станичное правление. Около храма и правления устроили площадь на
которой собирались станичники для выборов должностных лиц, а также
один раз в месяц для получения "денег на обзаведение" и
продовольствия.
Полковое начальство довольно строго следило за церковной жизнью в
станицах. Среди множества предписаний по этому поводу обращает на
себя внимание одно, в котором командующий полком строжайше
приказывает Абинскому станичному правлению по праздничным и
воскресным дням до окончания церковной службы никаких сходок не
совершать. "Собирать жителей всегда после обедни, если будет нужно,
так чтобы люди шли сначала слушать Божественную Литургию, а по выходе
из церкви собирались у станичного правления и оканчивали свои
житейские дела". Далее подполковник Фролов напоминает, что "этого
требует от каждого христианина долг, совесть и закон и этим будет
соблюдена четвертая заповедь Спасителя: "шесть дней делай, а седьмой
день - Господу Богу твоему". Подобные предписания были разосланы во
все станичные правления (16. Л. 2).
В последние месяцы Кавказской войны горцы большими и малыми партиями
покидали свои родные места. Казаки, несмотря на долгую войну, в
большинстве своем хорошо относилась к черкесам, часто спасая их от
голода и холода.
Так 9 декабря 1863 года через станицу Абинскую следовала группа
черкесов численностью 47 человек, где остановились на ночлег. На
следующий день горцы проследовали в станицу Антхырскую, бросив в
Абинской пятилетнего мальчика-сироту. Станичники приняли живое
участие в его судьбе и казак Яков Федоренко пожелал его усыновить и
окрестить в православной вере. Абинское станичное правление вскоре
подало рапорт об этом командующему Абинским полком подполковнику
Фролову. Командир полка разрешил правлению отдать мальчика на
воспитание казаку Федоренко с тем чтобы он окрестил его по обряду
православной веры, но так как он при нынешнем возрасте не может
располагать сам собою, то об усыновлении его Федоренко войти с
просьбой тогда, когда мальчик достигнет совершенных лет и будет их
обоюдное на то согласие. "По достижению совершеннолетия, как указывал
подполковник Фролов, его возможно будет зачислить в казачье сословие
(15. Л. 1-5).
Завершалась кровопролитная война. Для жителей станицы Абинской
наступали мирные дни.

Общественный приговор станичного сбора станицы Абинской от 31 июля 1863 года
Урядники: Ефим Чернега, Афанасий Корнеенко, Сафрон Усатый. Приказные:
Карп Митиченко, Гавриил Гончар. Казаки: Сидор Компаниец, Григорий
Мельников, Каленик Волков, Трофим Чернышев, Иван Николаенко, Илья
Ткаченко, Максим Карпенко, Захарий Легкоступ, Гаврило Калашников,
Никита Лейко, Андрей Чуприна, Кондрат Марченко, Трофим Баштаненко,
Петр Черноморченко, Егор Галигура, Иуда Кравченко, Федор Щербина,
Михайло Завгородний, Епифан Лузан, Иван Молдаванов, Деомид
Поволоцкий, Афанасий Майстренко, Корней Кравченко, Иосиф Диденченко,
Николай Шандала, Андрей Забожко, Савелий Омельченко, Яков Олейник,
Иван Олейник, Семен Воробьев, Яков Белый, Яков Чернега, Лаврентий
Овечко, Павел Лузан, Прокофий Мороз, Алексей Летвиненко, Илья
Летвиненко, Василий Чернега, Прокофий Чернега, Афанасий Саввов, Антон
Левченко, Никита Васильев, Илья Васильев, Петр Зядик, Павел
Калагарманский, Иван Мельниченко, Емельян Федоренко, Андрей Гарбуз,
Прокофий Шебаев, Василий Москаленко, Тимофей Дешевило, Данило Авраме
нко, Ефим Летвиненко, Антон Морозенко, Григорий Кулик, Яков
Карпенко, Демьян Рубан, Яким Галацан, Терентий Таран, Игнат
Калашников, Семен Малый, Павел Глущенко, Иван Косовченко, Сергей Рак,
Филипп Здишенко, Елисей Мироквасов, Павел Степаненко, Иван
Чигринский, Афанасий Полешко, Петр Беличенко, Карп Куличковский,
Семен Шевченко, Филипп Лузан, Емельян Лузан, Марий Кривошня, Федор
Кулак, Василий Саввов, Федот Пащенко, Митрофан Галан, Антон
Гавриленко, Тимофей Грищенко, Семен Дудуляк, Иван Мищенко, Савва
Волошка, Иван Харченко, Евтихий Мельник, Митрофан Мельниченко,
Михайло Малюк, Тимофей Митиченко, Никифор Диброва, Андрей Квитка,
Степан Логозынский, Михайло Веленгура, Гавриил Баранник.
Начальник станицы Абинской хорунжий Евтихий Максимович Гладкий.
Список нижних чинов станицы Абинской, назначенных в 3-ю льготную
сотню Абинского полка
Приказные: Степан Логозынский, Лука Масловец. Казаки: Николай
Беличенко, Петр Беличенко, Иван Богомаз, Мартын Бондарев, Алексей
Бровченко, Григорий Васильев, Иван Воробьев, Семен Воробьев, Павел
Глущенко, Гавриил Дешевило, Никифор Диброва, Тихон Диденченко,
Василий Забояко, Михаил Завгородний, Максим Зозуля, Ефим Иванов,
Трофим Иванов, Федот Игнатенко, Гавриил Калашников, Евстафий
Карпенко, Андрей Ковалев, Кирилл Кравец, Федор Кулак, Трофим
Кучеренко, Лаврентий Лимаренко, Федор Мельниченко, Прокофий Мороз,
Антон Морозенко, Василий Москаленко, Иван Николаенко, Роман
Николаенко, Иван Олейник, Василий Омельченко, Осип Сивоус, Каленик Ткаченко,
Максим Турчановский, Петр Федоренко, Ефим Федоров, Герасим Харченко,
Василий Чернега, Петр Черноморченко, Григорий Чуприна, Трофим Швец,
Прокофий Шебаев, Михаил Юкин.

Список нижних чинов станицы Абинской, назначенных в 5-ю льготную
сотню Абинского полка
Урядники: Карп Метиченко, Андрей Мирошниченко, Тимофей Пацан.
Приказные: Прокофий Гаркуша, Кирилл Походай. Казаки: Митрофан Балан,
Николай Бровченко, Каленик Волков, Савва Волошка, Давид Гарькуша,
Иван Гладкий, Яким Галацан, Филипп Гарькуша, Семен Дудуляк, Спиридон
Журавель, Петр Зядик, Михаил Иванов, Аким Карпенко, Ефим Кононенко,
Антон Кравец, Иуда Кравченко, Иван Косовченко, Карп Куличковский,
Никифор Лазарев, Никита Лейко, Ефим Летвиненко, Емельян Лузан, Иван
Лузан, Павел Лузан, Филипп Лузан, Афанасий Майстренко, Михаил Малюк,
Поликарп Малюк, Кондрат Марченко, Евтихий Мельник, Андрей Мельников,
Елисей Мироквасов, Евстигней Михин, Иван Мищенко, Иван Мороз, Кузьма
Мороз, Харитон Муравей, Павел Николаенко, Христофор Николаенко,
Лаврентий Овечко, Алексей Омелик, Герасим Остафьев, Иван Пацан, Ефим
Пащенко, Семен Петренко, Демьян Рубан, Василий Саввов, Антон
Светличный, Спиридон Светличный, Петр Семенко, Харлампий
Смерчинский, Филипп Спиридонов, Ефим Тараненко, Терентий Таран,
Гавриил Тищенко, Деонисий Ткаченко, Сидор Федоров, Терентий
Хмелевский, Федор Чапкий, Прокофий Чернега, Артемий Черниченко,
Трофим Чернышев, Андрей Чуприна, Роман Швец, Семен Шевченко, Ефим
Щербина, Федор Щербина.

Сообщение отредактировал Radi - 9.2.2016, 7:19

[Radi]

Очерк 5. Станица - путешественница

Когда в высшем руководстве Кавказской армии обсуждался вопрос
размещения станиц между Абином и Хаблем, то было решено воздвигнуть
дополнительно две станицы на реке Пшаде. В среднем течении -
Пшадскую, а в устье - Береговую. Но, лично посетив эти места,
командующий войсками генерал-адъютант граф Н.И.Евдокимов счел
нецелесообразным возводить эти станицы. Вместо них он приказал
устроить одну на реке Иль, а другую - в верховьях Абина, выше станицы
Эриванской. Командующий решил присвоить ей имя Тифлисской (5. Л. 300).
Вскоре от этого названия отказались, так как подобное уже было на
Правобережье Кубани. Продолжили практику присвоения новым закубанским
станицам имен полков Кавказкой армии. В списке поселений Абинского
полка появляется станица Мингрельская, названная так в честь
Мингрельского его Императорского Высочества Великого князя Димитрия
Константиновича гренадерского полка.
При размещении будущих станиц на карте Закубанья учитывались прежде
всего военно-политические задачи, хотя в отдельных случаях имели
место и экономические соображения. Командование стремилось, чтобы
жители станиц имели необходимое количество земли для успешного
ведения хозяйства. Так, в марте 1863 года в штабе войск Кубанской
области отказались от строительства станицы Бугундырской на
одноименной реке "дабы не стеснить в поземельном отношении другие
смежные с ней станицы".
14 мая 1863 года вторая партия черноморских казаков из 27 семейств
(26 из Таманского и 1 из Ейского округов), назначенная начальником
Адагумского отряда генерал-майором П.Д.Бабычем на водворение в
станицу Мингрельскую (тогда она еще называлась Тифлисской) прибыла в
Хабльский укрепленный лагерь, где поступила под начало командующего
Абинским полком подполковника В.Е.Фролова.
16 мая, по его приказу, казаки с семьями отправились вверх по реке
Хабль. В тот же день, преодолев невысокий водораздельный хребет между
верховьями Хабля и правым притоком реки Абин (ныне р. Мингрелка),
достигли места назначения.
16 мая (28 мая по новому стилю) 1863 года, согласно рапорта
подполковника В.Е.Фролова в штаб войск Кубанской области, является
датой рождения станицы Мингрельской (5. Л. 310).
В середине июня к черноморцам присоединилась прибывшая партия донских
казаков. Всего 40 семейств. Начальником станицы стал сотник Изюмский.
Так же, как и в Эриванской, строительство домов шло очень медленно.
На 30 июня было построено всего два дома, а к строительству 12 только
приступили. Причины низких темпов строительства те же - нехватка
лошадей и быков, и частые выезды на заготовку сена. Все же до
наступления холодов все жилища мингрельцев были возведены.
Несмотря на то, что много времени уходило на устройство жилья и
заготовку фуража, станичники занимались и социально-политическими
вопросами. 7 июля 1863 года созвали первое общее собрание. На нем
решался важнейший на тот момент вопрос - выборы приемщика провианта
для всех жителей станицы Мингрельской.
Известно, что на первое время (до 1 мая 1866 года) переселенцы
получали определенные пособия и льготы от государственной казны и
войска. Кроме подъемных сумм им выдавали необходимое продовольствие
из Войсковых провиантских магазинов.
Первым приемщиком провианта большинством голосов избрали урядника
Горбачева. Приказной Ефим Козлов вступил в должность казначея
общественной станичной суммы для приобретения канцелярских
принадлежностей, а урядники Антон Лестев и Василий Пацан стали
станичными судьями. На следующем станичном сходе избрали двух
писарей. Казак Иван Орлов удостоился быть писарем по военной части, а
Петр Зенкин - по гражданской (19. Л. 1-5об.).
12 сентября 1863 года на общем собрании решили "устроить в станице
молитвенный дом во имя Святого Димитрия Мироточивого" (святого
мученика Димитрия Солунского, день памяти - 26 октября (8 ноября)).
26 сентября начали строительство.
Когда высшее командование отменило строительство в расположении
Абинского полка станиц Береговой и Пшадской, то назначенные в них
священники были определены в другие приходы. Георгия Семеновского
направили в станицу Ильскую, заселение которой началось 11 июня 1863
года. Отец Димитрий Хомяков стал первым священником станицы
Мингрельской (2. Л. 231-232).
Правление Абинского полка держало под неусыпным контролем состояние
дел в станичных приходах. Следило за тем, чтобы в церквях все
исполнялось благочинно. Так, подполковник Фролов 11сентября 1863 года
указал Мингрельскому станичному правлению на весьма неблаговидное
поведение ктитора (церковный староста) местного храма казака
Самсонова, неоднократно замеченного в пьянстве. Командующий приказал
немедленно избрать другого "из самых лучших по поведению и
нравственности" (19. Л. 23-23об.).
Вторая по счету в полку школа открылась в 1864 году в Мингрельской
(Первая - в станице Грузинской в 1863 году). Школа начала свою
деятельность в основном благодаря пожертвованию есаула 1-го пешего
батальона Левченко. Он передал школе 100 рублей серебром и книги.
Первым учителем стал священник станицы Мингрельской отец Дмитрий
Хомяков.
Обучение грамоте для станичников было весьма актуальным делом, так
как из всего населения (289 человек) грамотными значились семь
казаков.
Однако недолго станица Мингрельская прожила в узких горных ущельях. В
тех условиях у нее не было никаких перспектив дальнейшего развития.
Уже на второй год остро стала ощущаться нехватка плодородной земли.
Летом пересыхали ручьи и родники. Бездорожье и отдаленность от центра
полкового правления вызывали постоянные перебои в снабжении
провиантом.
Все это являлось следствием того, что Закубанье заселялось очень
энергично и в широких масштабах. За короткий срок было основано более
80 крупных казачьих поселений. Поэтому поспешность, диктуемая
военными обстоятельствами, определила неудачный выбор места для
многих станиц. Вскоре ряд из них пришлось упразднить, а другие
перевести в новые места или расселить.
В 1865 году станица Мингрельская в полном составе переселилась на
указанное высшим начальством, новое место - на реку Аушедз, в степную
часть левобережья Кубани, где и стоит до настоящего времени.
Новую Дмитриевскую церковь построили в 1871 году на средства войска и
прихожан. Она была деревянная, с приделом во имя святого Феодосия
Черниговского. В 1884 году ее значительно расширили (21).
В Краснодарском краевом архиве удалось обнаружить два документа,
которые, дополняя друг друга, помогают восстановить списки первых
поселенцев станицы Мингрельской.
"Приговор станичного правления общего собрания станицы Мингрельской
от 7 июля 1863 года"
Члены правления:
Грамотные: урядник Горбачев, приказной Агей Павлов, казак Матвей
Сорокин, Димитрий Самойлов, Алексей Ченкин.
Неграмотные: Ларион Филиппов, Евсигней Михин, Сафрон Попов,
Зосим Климов, Михаил Симонов, Иван Симонов,Назар Кривов, Козьма
Ветютнев, Евсей Буянов, Михаил Буренин, Павел Самсонов , Егор
Мордвинцев, Степан Мордвинцев, Давыд Коновалов, Василий Скрыпкин,
Николай Киреев, Федор Кононов, Ларион Цыбизов, Игнат Лазарев, Василий
Лазарев, Михаил Алешин, Владимир Шлепин, Филипп Горшков, Степан
Пономарев, Прокофий Мельников, Митрофан Мурзин, Максим Гергель,
Афанасий Титаренко, Тимофей Супрун, Харитон Муравей, Ефим Дорошенко,
Андрей Тавкач, Сидор Грин, Андрей Пистоль, Яков Мищенко, Федор Зима,
Моисей Кумпан, Дорофей Панченко, Кирилл Байбуз, Федот Титаренко,
Трофим Пшеничный, Митрофан Бондарь, Дмитрий Зарсило, Михаил Юкин.
Именной список нижних чинов ст. Мингрельской,
назначенных в 4-ю льготную сотню Абинского полка Кубанского казачьего
войска."
Урядники: Антон Касьянов, Дмитрий Кравченко, Епифан Кривохилка,
Сергей Луговой, Иосиф Радуль, Кирил Стороженко. Иван Шрам.
Приказные: Сергей Баев, Антон Нелинь, Михаил Павленко, Петр Пискун,
Максим Руденко.
Казаки: Петр Андрейко, Афанасий Артеменко, Афанасий Баев, Сергей
Белый, Василий Бердник, Ларион Бирюк, Павел Бочковый, Авраам Бублик,
Иван Бублик, Василий Бутковский, Давид Вакуленко, Василий
Величковский, Иван Гайдук, Елизар Горпищенко, Афанасий Дамницкий,
Иван Дейнега, Гордей Декало, Игнат Декало, Павел Декало, Петр
Демченко, Эмануил Дзюба, Яков Добробаба, Мефодий Дробязка, Василий
Друзякин, Стефан Друзякин, Иван Дубина, Андриан Заяц, Федор Зибора,
Филон Зинченко, Артем Залотарь, Елисей Иванько, Аким Иващенко, Петр
Иващенко, Димитрий Калкан, Иван Калкан, Тимофей Калюжный, Игнат
Качура, Яков Кебилян, Порфирий Кизь, Савва Клименко, Михаил
Ковальчук, Кирилл Коркач, Иван Коряк, Самсон Котляр, Иван Котов,
Тимофей Кравченко, Василий Крупский, Евтихий Кузьменко, Лука Лашко,
Григорий Левенец, Архип Лихицкий, Петр Лях, Игнат Мазюта, Онисим
Марченко, Конон Матюшенко, Павел Матюшенко, Евграф Мащенко, Григорий
Мерзлый, Лодар Мирошниченко, Корней Михайленко, Ерофей Мищенко, Евсей
Моисее
нко, Карп Мороз, Сидор Мужичка, Федот Назаренко, Климентий Невшупа,
Кирилл Ничей, Сергей Олейник, Мефодий Орел, Иван Панченко, Вакул
Пенчук, Яков Передерий, Григорий Петель, Иван Петриченко, Павел
Петрянник, Андрей Пилий, Порфирий Пискун, Алексей Пиролкок, Герасим
Помецан, Аким Порох, Кузьма Призовский, Афанасий Родко, Ефим Рыбник,
Алексей Савченко, Павел Савченко, Петр Савченко, Филипп Самка, Агей
Сидоренко, Прокофий Степаненко, Гидеон Стрильченко, Федор
Стрильченко, Филипп Строгий, Ефим Стягайло, Назарий Талалай,
Ксенофонт Таран, Харлампий Тиценко, Григорий Тиценко, Терентий
Ткаченко, Демьян Ткаченко, Трофим Туровый, Федот Устименко, Дмитрий
Харчук, Маркиян Ходус, Петр Хортик, Игнат Чаплюн, Иосиф Чихкевский,
Лука Чуприна, Николай Чуприна, Андрей Шамрай, Иван Шапошник,
Александр Шевченко, Василий Шевченко, Иван Широкий, Степан Шугай,
Никон Щербина, Онисим Щербина, Илья Яриш.


Очерк 6. В честь лейб-гренадерского Эриванского Его Величества полка

Согласно проекту Главного штаба Кавказской армии о возведении новых
станиц в Закубанье, их предполагалось разместить по рекам. Места для
Эриванской и Мингрельской были найдены в верховьях реки Абин, чтобы
перекрыть выходы непокорным шапсугам из многочисленных ущелий. При
заселении Закубанья командованию пришлось столкнуться с серьезной
проблемой. Не хватало казаков, желающих добровольно переселяться на
новые, менее плодородные земли. Проблема эта была частично решена за
счет солдат регулярного войска. Правительство стало поощрять к
переселению нижних чинов Кавказкой армии, обзаводившихся семьями и
выказывавших желание" обосноваться в Закубанье.
15 апреля 1863 года в Абинский укрепленный лагерь прибыло 27 нижних
чинов с семьями. Там они поступили во временное распоряжение
командира Крымского пехотного полка.
Из ведомости О числе водворенных в станицах Абинского полка
семейств" известно, что эта партия солдат на место будущей станицы
прибыла 18 мая (30 мая по новому стилю) 1863 года, где и приступила к
возведению первых жилищ. Этот день вполне можно считать днем
основания станицы Эриванской.
16 июня к ним присоединилось две семьи нижних чинов из 24-го полка
станицы Царской (ныне Новосвободная).
Основная часть, состоящая из 108 семейств черноморских казаков 1-го
вызова, прибыла в конце июня. Главным образом это были
охотники-переселенцы из станиц правобережья Кубани - Петровской,
Ивановской, Джерелиевской и с Линии (34. С. 55). Начальником станицы
Эриванской командование назначило войскового старшину Кубанского
казачьего войска Чернышова.
После распределения между станицами юртовых и офицерских земель
окончательно были определены их границы. Юрт станицы Эриванской
заключал в себе более 15 тыс. десятин земли, из них: а) для надела
180 казаков по 30 десятин на каждого, необходимо всего 5400 десятин;
б) для надела 135 семей охотников-переселенцев потомственными
участками по 10 десятин - 1350 десятин и в) для надела одного
штаб-офицера и двух обер-офицеров - 600 десятин. Всего же необходимо
7350 десятин. Таким образом, 8 тыс. десятин оставалось излишней (30.
С. 436).
По рассказам старожилов, свое название станица получила в честь
полковника под фамилией Эриванский. Был здесь Паскевич-Эриванский,
это известный граф, военачальник большой, воевал здесь".
Кавказский наместник генерал-фельдмаршал Иван Федорович
Паскевич-Эриванский действительно бывал в Западном Закубанье. В 1830
году он составил план покорения адыгских племен, согласно которому
предполагалось возвести укрепленную линию с Кубани на Геленджик,
поставить на берегу Черного моря несколько укреплений, а затем, когда
это будет готово, угрожать им истреблением, если они не подчинятся
русской власти". Осенью 1830 года генерал-фельдмаршал лично возглавил
военную экспедицию в земли шапсугов. Действительно отряд вел боевые
действия в верховьях реки Абин, в тех местах, где в 1863 году будет
основана станица Эриванская. Однако к названию станицы граф Паскевич
вряд ли имел отношение. Так народная традиция творчески переработала
эпизод пребывания в Закубанье командующего Кавказской армией.
Свое же название новая станица получила в честь славного лейб -
гренадерского Эриванского Его Величества полка, особо отличившегося в
Кавказкой войне и сражавшегося с горцами в этих местах в составе
Адагумского отряда, которым командовал генерал - майор П.Д.Бабыч.
Первым жителям Эриванской оказалось нелегко на новом месте. О
трудностях освоения новых необжитых земель свидетельствуют
пожелтевшие листы архивных материалов и воспоминания старожилов. Юрт
лесной и почти 48% всех семей станицы занимались лесным промыслом.
Физически тяжелый труд осложнялся постоянной опасностью для жизни.
Станица Эриванская была окружена густым лесом и жили здесь помимо
казаков еще греки и черкесы. В лес за водой приходилось ходить с
ружьем, опасно было. Пахалы тоже с ружьями, потому что нападалы
часто" (38). Главной стратегической задачей русского правительства
при заселении закубанского края было вытеснение колонистами туземных
жителей - черкесских племен. Поэтому оно не обращало внимание "на все
эти неудобства при устройстве станиц" (32. С. 394).
В рапорте начальника станицы командиру Абинского полка от 25 июня
1863 года говорится о том, что на тот момент только 30 домов
поставлены на сохи, отурлучены и подлежат к мазке ( соха"- столбы из
дуба, которые вкапывали по углам и вдоль внешних и внутренних стен),
45 только устраиваются - лес готов и подготавливается к постановке на
сохи. 35 не начато, хотя лес готов, но остановка за неимением
мастеровых".
Очень много сил и времени у казаков станицы Эриванской отнимало
заготовление сена для полка. К тому же бывшие нижние чины армейских
частей (тогда они уже были записаны в казаки) не успели обзавестись
лошадьми и рабочим скотом. Однако уже к началу октября 1863 года
основная масса домов (104 из 137) была построена.
В том же году 20 августа жители станицы начали строить молитвенный
дом во имя святого благоверного князя Александра Невского. Святой
князь издавна считался покровителем воинов-казаков. В конце сентября
1863 года строительство первого храма было завершено. Воздвигать же
здание станичного правления начали только в середине осени после
того, как "закончили перевозить провиант и сено". Об этом доложил
командиру Абинского полка подполковнику В. Е. Фролову начальник
станицы войсковой старшина Чернышов (16. Л. 5).
Вместе с переселенцами в новые станицы были назначены для исполнения
духовных треб священники с причетниками из епархий: Владимирской,
Калужской, Костромской, Тверской (29. С. 411). В 1868 году в станице
Эриванской на пособия от войска 10 тысяч рублей была построена
деревянная церковь (была разрушена в 1947 году).
В 1865 году жители станицы посылают прошение о переселении их на
другое место жительства, в котором указывают причины своего
недовольства. С начала населения нас на место жительство в предгории
Западного Кавказа с июня 1863 года мы постоянно терпели и терпим от
неудобства к жизни крайность, во-первых, в земле, для хлебопашества и
сенокошения по случаю неблагоприятствующего грунта земли, вследствие
гневатости и бессочия, без возвращения посеянного, и, кроме того,
овощ желающий преобресть также в пользу каждому из нас к жизни,
ежегодно остается погруженным без возврата. Во-вторых, сообщение наше
с соседними станицами делает препятствие нам от неудобных дорог и
доставление нами заготовленного сена на местожительство чрез гористую
местность не только в весенние или осенние и зимние погоды и сухое
летнее с трудом доставляем с волами, а чрез наводнение реки Абин в
дождливое время остаемся без выходу из станицы по неделе и более. В
третьих, чрез эти неудобства мы от крайности вынуж
дены оставить священника без вознаграждения в помощь к содержанию
его с семейством в жизни" (1. Л. 2-3). Но войсковое правительство не
сочло необходимым удовлетворить это прошение.
На основании обнаруженных в краевом архиве двух
документов: Именной список назначенных в состав 5-й льготной сотни
Абинского полка нижних чинов ст. Эриванской" и Список жителей
станицы Эриванской, у которых поставлены дома", удалось установить
часть имен первых жителей станицы:
Урядники: Филипп Великород, Алексей Образ;
Приказной: Евтихий Грозный;
Казаки: Евфимий Богма, Василий Хоменко, Мина Шелест,
Давид Мандрыка, Захарий Новак, Яков Решет, Даниил Козачевский,
Лаврентий Ефименко, Степан Стежко, Иван Михайлюков, Авраам Баль, Иван
Пелехань, Еремей Пелехань, Филипп Баль, Григорий Образ, Трофим
Великород, Павел Донцов, Кирилл Вчерашний, Давид Коновалов, Кривов,
Евфимий Козлов, Егор Выхинцев, Иван Лазарев, Иван Орлов, Тимофей
Супрун, Харитон Муравей, Петр Корниенко, Демьян Буяка, Федор Зима,
Сидор Гринь, Яков Мащенко, Матвей Сорока, Семен Баран, Никита
Левадий, Иосиф Колинько, Никита Курилко, Патрикей Лиштованный,
Григорий Лутохин, Терентий Марченко, Василий Погребной, Дмитрий
Птущенко, Семен Самойленко, Филипп Сорока, Изот Шевченко, Яков
Шевченко.


Очерк 7. Первыми Шапсугскую заселяли охотники.

Заселение Закубанских земель в 60-е годы XIX века сопровождалось
значительными трудностями. Одной из проблем была нехватка
переселенцев. Командование пыталось выйти из сложной ситуации разными
путями. Так, по плану командующего войсками Кубанской области
генерал-лейтенанта графа Н. И. Евдокимова было решено переселять за
Кубань целые станицы. Например, из Таманского и Ейского военных
округов, а также из 1-го Хоперского полка. Но этот проект и линейцы и
черноморцы встретили в штыки. Дело дошло почти до восстания.
Такая форма переселения оказалась весьма разорительной. Казаки
лишались разом всего нажитого многолетним трудом недвижимого
имущества. А так как выселялись целые станицы, то его некому было и
сбыть. Создалась чрезвычайно острая ситуация. Чтобы достичь
компромисса, потребовалось вмешательство самого царя. После посещения
Кубани, государь принял принципиально новое решение - в закубанские
станицы должны переселяться только "охотники" и "по жребию".
Таким образом заселялась и станица Шапсугская. 130 семей нижних чинов
черноморских казаков, так называемого 1-го вызова, были составлены из
станиц Таманского военного округа: Ивановской, Староджерелиевской,
Старонижестеблиевской, Старовеличковской и Поповической (ныне
Калининская). К черноморцам добавили два семейства из 24-го полка
станицы Царской ныне Новосвободная). Первым начальником станицы
Шапсугской стал сотник Кубанского казачьего войска Крикливый.
Интересно, что по Проекту новых станиц, предположенных к возведению
в 1863 году", намечалось поселить 150 семейств.
Семейства охотников-переселенцев должны были первыми нести все
невзгоды военной жизни на передовых позициях, в неустроенном и диком
крае. Из-за каждого куста, из-за каждого дерева им грозила черкесская
пуля. Исполняя служебный долг, вместе с тем необходимо было
заботиться о семье и возделывать землю, добывая кусок хлеба насущного
(28. С. 112).
В середине 20-х чисел мая партия черноморских переселенцев,
переправившись через Кубань у Ново-Екатериновского поста, прибыла в
Хабльский станичный окоп (ныне станица Холмская) в распоряжение
начальника Натухайского округа генерал - майора П.Д.Бабыча. И тот
час по прибытию" была отправлена на водворение.
Место для новой станицы на реке Абин высшее начальство определило
задолго до поселения. Там, где в Абин впадает левый приток Адегой, и
где в 1835 году генерал Вельяминов построил Николаевское укрепление
(форт Святого Николая) в самом центре шапсугских земель. Однако все
аулы горцев по Абину уже к тому времени опустели. Начиная с 1861
года, шапсугов стали переселять из предгорий и гор на равнину. Но
вскоре почти все они уехали в Турцию.
В память о коренных обитателях этих мест в названии станицы
Шапсугской адыгейский корень. Подобные примеры известны и в других
местах Закубанья: махошевцы - станица Махошевская, абадзехи -
Абадзехская, бесленеевцы - Бесленеевская, натухайцы - Натухаевская и
др.
Как известно, Николаевский форт был захвачен и уничтожен горцами 30
марта 1840 года. Поэтому прибывшие переселенцы увидели только
разрушенные валы и бастионы. Это произошло 28 мая (9 июня по новому
стилю) 1863 года - точка отсчета истории станицы Шапсугской.
Центр Шапсугской образовался южнее бывшего укрепления. Там, где
благодарные потомки" через полвека воздвигли монумент в память
50-летия заселения станицы Шапсугской охотниками - переселенцами из
Черномории". Ныне это сквер перед школой номер семь, где и ныне стоит
этот памятник. Рядом находился молитвенный дом, освященный во имя
святителя Николая архиепископа Мирликийского Чудотворца. В начале
августа 1863 года о его строительстве станичное правление заключило
договор с крестьянами Курской губернии. К концу августа деревянный
сруб с небольшим куполом был готов (16. Л. 3-4). Новое каменное
здание Николаевской церкви построили только в 1884 году (39).
Согласно Ведомости об устройстве домов жителями станиц Абинского
полка на 31 июля 1863 года" было уже построено 110 домов.(Для
сравнения - в станице Абинской только 60). Полностью строительство
завершилось в конце октября.
Кроме охотников" и жеребьевых" в число назначаемых на переселение
попадали и казаки, совершившие всякого рода проступки и преступления.
Разбирая в краевом архиве фонд Абинского полкового правления, удалось
обнаружить подобные свидетельства и в связи с заселением станицы
Шапсугской.
Так, казак станицы Старонижестеблиевской Денис Рубан был отправлен на
поселение в станицу Шапсугскую за неумышленное убийство своей жены
выстрелом из ружья". Кроме высылки, его предали церковному покаянию
по решению Кавказской Духовной Консистории (управление в г.
Ставрополе).
В новой станице казак Рубан должен был в течении пяти лет являться на
каждое богослужение в местную Николаевскую церковь и непременно
исповедоваться, не принимая Святого Причастия, кроме случая смерти".
А казак той же станицы Исаакий Шульга за блудную связь с казачкой
Февронией Соколовой" был предан семилетнему церковному покаянию под
наблюдением своего духовника - приходского священника. Вместе с
Рубаном его в числе остальных семейств переселили в станицу
Шапсугскую. Командующий Абинским полком подполковник Фролов
докладывал об исполнении начальнику Таманского военного округа
полковнику Валуеву (14. Л. 1-6).
Этот пример, как нельзя лучше, показывает отношение наших
благочестивых предков к исправлению нравов. Они знали, что только
через духовное обновление и истинное покаяние, возможно, добиться
улучшения нравственности народа.
Приговор станичного правления станицы Шапсугской от 22 октября 1863
года об избрании писаря Андрея Сартышева, знающего письменную часть.
Урядники: (подписались своеручно) Степан Горбонос, Григорий Пивинь,
Влас Коломиец, Иван Марченко, Федор Нестеренко, Карп Забела.
Неграмотные: Николай Марунов, Степан Маслов, Константин Самарский.
Казаки: Никита Фоменко, Никифор Крахмаль, Григорий Ильющенко, Николай
Терещенко, Василий Курсов, Герасим Пахучий, Федор Савченко, Ефим
Маслов, Ефим Степанченко, Григорий Кравцов, Трофим Степанченко, Антон
Заволока, Григорий Венялега, Семен Гнида, Леонтий Мовчан, Степан
Луценко, Харлампий Верба, Пимен Кирий, Антон Заплава, Спиридон
Стиценко, Тарас Мизик, Иван Перепелица, Данило Ребицкий, Григорий
Корниенко, Клим Кравченко, Андрей Марченко, Ефим Шевелько, Иван
Топчий, Григорий Звурский Тарас Монака, Яков Гайваронский, Зот
Лисевский, Никита Уманец, Трифилий Чигрин, Егор Ставицкий, Алексий
Крикливый, Герасим Степура, Савва Масыч, Филипп Гарькуша, Кирилл
Смелик, Евсей Иващенко, Яков Шевченко, Емельян Гавриленко, Григорий
Товма, Григорий Пузырный, Александр Кобезский, Федот Неделько,
Василий Пивень, Иван Маницкий, Созонт Грек, Сидор Диденко, Андрей
Ковалевский, Ефим Геращенко, Илья Нагаец, Порфирий Моисеенко, Кирилл
Ляшенко, Андрей Науменко, Григорий Додока, Варфоломей Азаров, Петр
Тревога, Савва Кияшка, Авель Геращенко, Никифор Зенченко, Ераст
Садовый, Емельян Реута, Елистрат Фруяшнец, Корней Лещенко, Венедикт
Кирпа, Архип Праценко, Петр Шкирко, Лука Горб, Максим Золочевский,
Прокофий Роговик, Иван Шмалько, Нестор Спорик, Тихон Лавриненко,
Харитон Лахно, Харлампий Курса, Филипп Скрипка, Петр Морновый, Яков
Кобезский, Дмитрий Деденко, Иван Швидкий, Дмитрий Лапа, Прокофий
Гришай, Иван Велегура, Зот Гавриленко, Петр Костенко, Захарий
Воловик, Семен Кривоносов.
Начальник станицы Шапсугской сотник Крикливый (19. Л. 23-23об.).






Очерк 8. Азовские казаки основали станицу Холмскую.

Основную массу переселенцев, как и в станице Абинской, здесь
составили казаки Азовского войска. Как известно, первая партия
азовских казаков с семьями под началом есаула Д. Подгурского прибыла
в Хабльский лагерь 28 мая 1863 года, где уже формировался Абинский
полк под командованием подполковника Фролова.
Вторую партию, состоящую в основном из казаков станицы Покровской
Александровского уезда Екатеринославской губернии, повел в Закубанье
сотник Кравченко со своим помощником сотником Сердюковым. 30 апреля
казаки с семьями и обозом выступили в поход, и пройдя 566 верст через
земли Войска Донского и Черномории, 1 июня (13 июня по новому стилю)
1863 года вступили на берег Хабля и в тот же день стали размещаться
внутри станичного окопа на размеченных участках.
Кравченко привел 206 семейств. Чуть позже к ним присоединились 2
семьи нижних чинов и семья хорунжего Садлуцкого из Кубанского
казачьего войска. Еще в ведомости "О числе семейств водворенных в
станицах Абинского полка" значится одна семья из государственных
крестьян, одна семья из кантонистов. Кантонисты - это солдатские
сыновья, числившиеся со дня рождения за военным ведомством. Их
обучали в специальных школах низшего разряда для солдатских детей. С
отменой крепостного права кантонисты были упразднены. В той же
ведомости числился и один отставной коллежский регистратор (6. Л.
82-84).
Подполковник Фролов назначил сотника Кравченко начальником станицы,
сотник Сердюков вступил в должность полкового адьютанта, а хорунжий
Садлуцкий стал заседателем полкового правления. Станица Хабльская
сразу стала военно-административным центром (в ней располагался штаб
Абинского полка и полковое правление), то и строительство ее шло
довольно быстро. К концу июля закончили строительство более половины
домов. Хотя, так же, как и жители других станиц, очень часто
привлекались на работы по заготовке сена и на военные действия против
горцев.
2 августа 1863 года общество станицы Хабльской избрало приемщиком для
приема и раздачи провианта урядника Лаврентия Гарькушу и депутатов
урядника Ивана Мяла и казака Григория Гнедаша (19. Л. 9).
9 августа командир полка отдал приказ начальнику станицы "непременно
начать строительство молитвенного дома и станичного правления" (16.
Л. 6).
После того, как основная часть войск Адагумского отряда под
командованием генерала Бабыча отправилась в район Джугбы, для
прикрытия от нападения горцев на станицу Мингрельскую, Грузинскую и
Хабльскую, был сформирован особый летучий отряд под началом командира
Абинского конного казачьего полка полковника Фролова. Ему придали
отряд ротмистра Шипшиева, в составе которого находилось 200
милиционеров из мирных шапсугов. Не раз отряду Фролова приходилось
выступать в поход против появлявшихся вблизи станиц отрядов горцев.
Самым крупным делом был, пожалуй, поход 2 октября 1863 года, когда
полковник Фролов собрал почти все войска с Абинской и Хабльской
кордонных линий и двинулся в верховья Хабля, чтобы отразить нападения
шапсугов на станицу Мингрельскую. Выполнив главную задачу, он повел
войска, очищая аулы по северным и южным склонам главного Кавказкого
хребта, до верховий реки Псекупс. В этом походе участвовали все
казаки станицы Хабльской (Холмской), назначенные в 1-ю льготную сотн
ю Абинского полка Кубанского казачьего войска.
7 июня 1863 года первым священником в станицу Хабльскую назначили
Евфимия Петровича Тимофеевского (Орлова). Он был одним из тех, кто
добровольно откликнулся на призыв Кавказского начальства к
духовенству центральных российских губерний служить во вновь
поселяемых станицах. О незаурядной личности отца Евфимия следует
сказать особо.
Евфимий Петрович родился в 1839 году в семье бедного пономаря
Тимофеевского погоста Судогодского уезда Владимирской губернии Петра
Прохоровича Орлова. В 1860 году завершил образование во Владимирской
духовной семинарии и тамже получил фамилию "Тимофеевский" в память
родного Тимофеевского погоста.
До того момента, как отправиться на далекий Кавказ, отец Евфимий
успел послужить пономарем в селе Пьянгусове Владимирской губернии и
письмоводителем в канцелярии Владимирской духовной консистории.
Прибыв в станицу Хабльскую, он энергично приступил к строительству
молитвенного дома во имя Покрова Пресвятой Богородицы. Через
несколько лет, благодаря его усилиям, стали возводить типовой храм,
который завершили в 1867 году. Настоятелем Покровской церкви
Тимофеевский был в течение 17 лет.
Отца Евфимия назначили и первым благочинным церквей и духовенства
Абинского полка, а потом 18-го благочиннического округа с центром в
станице Хабльской (благочинный - священник, назначенный помогать
епархиальному архиерею в наблюдении за деятельностью настоятелей
храмов и жизнью приходов во вверенной ему части епархии - благочинии).
Довольно скоро отец Евфимий заслужил всеобщее признание и высокий
авторитет. Современники отмечали его высокий ум, невероятную энергию
и старательность, а особенно, его бескорыстное служение православной
церкви.
Круг деятельности благочинного был довольно широк. Часто бывая по
делам благочиния в Екатеринодаре, он тесно сошелся с Е.Д.Фелицыным и
в 1879 году был избран действительным членом Кубанского областного
статистического комитета. По программе, разработанной Фелицыным, в
том же году отец Евфимий Тимофеевский составил первое
статистико-этнографическое описание станицы Холмской(Хабльской). Это
описание было опубликованно в Кубанском сборнике за 1913 год.
Умер отец Евфимий 19 июля 1906 года и погребен в церковной ограде в
станице Архангельской, где служил последние годы (21. С. 617).
В апреле 1864 года после смерти Фролова командиром полка был назначен
подполковник Есаков.
Еще в 1862 году в Хабльском военном лагере при штаб-квартире был
организован Абинский военный госпиталь на 40 кроватей. Когда в 1863
году стали образовываться станицы Абинского полка, для оказания
медицинской помощи поселянам направлялись военные фельдшеры из этого
госпиталя. В Абинскую - Иван Момот, в Ахтырскую - Ц.Войцих, в
Эриванскую - Степан Шутов, а в Хабльскую - Яков Супруненко. Это было
начало истории развития здравоохранения в Абинском районе.
Однако работы для первых врачей было слишком много и начальство
направило дополнительно в конце 1865 года в Абинский полк старших
фельдшеров Афанасия Дворячинского, Федора Семенова и фельдшера
Михаила Гуревича. Но число нуждающихся в неотложной помощи росло - в
станицах постоянно в эти годы происходили вспышки холеры и оспы.
Чтобы решить проблему квалифицированных медицинских кадров в станицах
Абинского полка, казаки набрали обученных грамоте мальчиков 14-16 лет
и послали их в военный госпиталь города Темрюка для обучения
фельдшерскому искусству. Архивные документы донесли до нас имена этих
мальчиков. Из Абинской в Темрюк поехал Ефим Цыганок, из Ахтырской -
Игнат Запорожец, из Мингрельской - Мина Луговой и Трофим Павлов, из
Хабльской - братья Ксенофонт и Селифан Тур, из Эриванской - Марк
Бондарь.
Первому станичному лекарю приходилось не только лечить больных, но и
оказывать помощь раненым в стычках с непокорными шапсугами. Те
продолжали беспокоить поселян вплоть до конца зимы 1864 года.

Урядники: Леонтий Васильченко, Ефим Проценко, Тимофей Скидач.
Приказные: Сергей Беличенко, Петр Ващенко, Кирилл Кравченко.
Казаки: Моисей Аврашко, Потап Аврашко, Федор Аврашко, Изот Ананенко,
Семен Бабенко, Никифор Баранов, Тимофей Беличенко, Савва Борисенко,
Тимофей Борисенко, Григорий Борода, Родион Борода, Федор Борода,
Никифор Борозняк, Иосиф Буханец, Пимен Васьков, Ефрем Величко, Иван
Величко, Степан Волощук, Петр Гаврусь, Аврам Гайда, Евтихий Гайда,
Ефрем Гайда , Иосиф Гайда, Никита Гайда, Семен Галицеий, Федор
Галкин, Андрей Грищенко, Емельян Грищенко, Ефим Грищенко, Николай
Грищенко, Павел Грищенко, Мина Гнедаш, Николай Гнедаш, Авксентий
Горбенко, Андрей Горбенко, Дмитрий Горбенко, Кузьма Грузинский,
Даниил Денисенко, Гурий Зигарь, Степан Иващенко, Денис Казаченко,
Василий Кармазин, Иван Кармазин, Карп Кармазин, Климентий Кармазин,
Никифор Кармазин, Яков Кармазин, Андрей Кириченко, Илья Кияшко, Яков
Кравченко, Захарий Клименко, Степан Клименко, Сафрон Клименко, Трофим
Коваленко, Петр Ковалев, Родион Козинец, Агей Комышев, Савва
Кононенко, Василий Колесник, Семен Колесник, Евстафий Кочубей
, Онуфрий Кулик, Ефим Лейба, Ефим Литвинов, Василий Литвяхов,
Степан Лиходей, Григорий Лузан, Харитон Лысенко, Семен Лысый, Автоном
Мартыненко, Петр Мартыненко, Андрей Марцевой, Иван Матвиенко, Филипп
Маковой, Емельян Надикта, Савва Остапенко, Григорий Панасенко,
Леонтий Пенчук, Ефим Петренко, Роман Петренко, Захарий Пилипенко,
Диомид Плись, Кирилл Плохой, Трофим Полонский, Иосиф Потемкин,
Евтихий Протасов, Семен Прухницкий, Христофор Прухницкий, Михаил
Пустовойко, Григорий Руденко, Трофим Руденко, Яков Рудый, Иван
Рябченко, Семен Рябченко, Яков Рябченко, Ипатий Саенко, Прокофий
Саенко, Стефан Саенко, Корней Сербин, Трофим Симоненко, Петр
Синченко, Онисим Скидан, Пимен Сопливый, Порфирий Супрун, Николай
Титаренко, Гордей Топал, Гавриил Фоменко, Дмитрий Фоменко, Мануил
Фоменко, Диомид Харченко, Владимир Ходько, Гавриил Холодняк, Харитон
Хуторенко, Андрей Шевченко, Порфирий Шевченко, Яков Шило, Трофим
Якименко.
Общественный приговор 1863 года 1 августа
станица Хабльская
Мы нижеподписавшиеся жители станицы Хабльской слушали предписание
командующего Абинским полком от 13 июля за 607 и при полном
станичном сборе избрали из среди нас приемщиков для приема и раздачи
следуемаго нам от казны провианта урядника Лаврентия Гаркушу и
депутатов урядника Ивана Мяла и казака Григория Гнедаша, надеемся,
что будут вести себя честно и добропорядочно. В том и подписуемся.
Урядники: Иван Копченко, Трофим Мартыненко, Филипп Козинец, Иов
Топал, Герасим Петренко, Евдоким Шепеленко, Дмитрий Протасов, Сергей
Беличенко, Каленик Диброва, Михаил Гайда, Сидор Диброва, Андрей
Петренко, Андрей Холодняк, Афанасий Грузинский, Константин Харченко,
Никита Петренко, Степан Панасенко, Кондрат Колесник, Диомид Полторак,
Леонтий Олада, Самойло Осипенко, Никита Кравченко, Феодосий
Кононенко, Дорофей Гайда, Конон Мартыненко, Василий Кравченко,
Феодосий Кучеренко, Потап Рябуха, Андрей Колесник, семен Шевченко,
Денис Козаченко, Исай Ющенко, Даниил Нидоуменко, Петр Колесник,
Николай Кравченко, Егор Диброва, Степан Вороный, Никита Колесник,
Павел Вороный, Семен Мяло, Павел Холодняк, Самойло Вдовыченко, Иван
Комаров, Трофим Остапченко, Петр Васильченко, Харитон Лебенко,
Афанасий Зигарь, Григорий Кияшка, Григорий Шпак, Иван Прухницкий,
Осип Кононенко, Василий Лиходед, Петр Протасов, Даниил Саенко, Максим
Грищенко, Яков Заверюха, Кузьма Ющенко, Филат Мартыненко, Дорофей Ж
орновый, Емельян Иващенко, Лаврентий Симоненко, Григорий Кушниров,
Яков Туз, Семен Гнедаш, Михаил Кочубей, прохор Рябович, Матфей Буба,
Фрол Катаев, Петр Таратута, Степан Кармазин, Карп Скидан, Тимофей
Таратута.






ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Главные события последнего этапа Кавказской войны происходили на
территории Западного Закубанья. Именно здесь проживали одни из самых
непримиримых адыгских племен - шапсуги. Но их отчаянное сопротивление
было обречено. Горцам так и не удалось объединить все свои силы.
Поэтому русские войска вели свои военные действия против отдельных,
разрозненных отрядов.
Решающую роль в этой борьбе сыграл Адагумский отряд, в состав
которого входили многие доблестные полки русской армии. Особое
значение имело участие в военных действиях черноморских, линейных и
донских казаков. В условиях партизанской войны, которую навязали
горцы русским войскам, их безграничная храбрость, умения, сноровка и
прекрасное знание местности и черкесских обычаев сослужили неоценимую
службу.
Но, несмотря на значительные военные успехи, лишь только благодаря
началу казачьей колонизации, этот край был усмирен. Горцы большей
частью навсегда покинули свою родину.
Процесс освоения края кубанскими казаками, и несколько позже
переселенцами из других российских губерний, происходил не гладко.
Высшему руководству порой приходилось отказываться от первоначальных
решений и искать компромисс между интересами государства и нуждами
переселенцев. Благодаря такой гибкой политике правительства и
великому трудолюбию первых жителей станиц относительно за короткое
время дикий и опустевший край стал успешно развиваться.
За последние десятилетия немногие ученые и краеведы обращались к
истории покорения и освоения Закубанья. Таким образом, незаслуженно
выпал из поля зрения исследователей огромный пласт в историческом
наследии Кубани.
Данными очерками мы попытались хотя бы в незначительной степени
восполнить этот пробел. Впереди - дальнейшие изыскания.




Список использованных источников и литературы

Государственный архив Краснодарского края. Фонд 249. Опись 1. Дело 2527.
2. ГАКК. Ф. 252. Оп. 2. Д. 385.
3. ГАКК.Ф. 252. Оп. 2. Д. 396.
4. ГАКК. Ф. 252. Оп. 2. Д. 397.
5. ГАКК. Ф. 252. Оп. 2. Д. 857.
6. ГАКК. Ф. 252. Оп. 2. Д. 858.
7. ГАКК. Ф. 252. Оп. 2. Д. 1280.
8. ГАКК. Ф. 252. Оп. 1. Д. 2827.
9. ГАКК. Ф. 254. Оп. 1. Д. 724.
10. ГАКК. Ф. 325. Оп. 1. Д. 356.
11. ГАКК. Ф. 325. Оп. 1. Д. 360.
12. ГАКК. Ф. 350. Оп. 2. Д. 30.
13. ГАКК. Ф. 350. Оп. 2. Д. 36.
14. ГАКК. Ф. 352. Оп. 1. Д. 4.
15. ГАКК. Ф. 352. Оп. 1. Д. 10.
16. ГАКК. Ф. 352. Оп. 1. Д. 20.
17. ГАКК. Ф. 352. Оп. 1. Д. 72.
18. ГАКК. Ф. 353. Оп. 1. Д. 639.
19. ГАКК. Ф. 389. Оп. 1. Д. 12.
20. ГАКК. Ф. 574. Оп. 1. Д. 5748. Л. 2.
21. Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. Т.
XXXVIII, отделение 2. 1863 год. Санкт-Петербург, 1866.
22. Православная церковь на Кубани (конец XVIII - начало XX в.).
Сборник документов. Краснодар, 2001.

23. Акимченков Г. Ф. Очерки истории родного края. Абинск, 1998.
24. Бентковский И. Заселение западных предгорий Кавказского хребта //
Кубанский сборник. Екатеринодар, 1888. Т. 1.
25. Броневский С. М. Новейшие географические и исторические известия
о Кавказе. М., 1823.
26. Воронов Н. Станица. // Сборник материалов для казачьей
хрестоматии Кубанского казачьего войска. Екатеринодар, 1916.
27. История 45-го драгунского Северского полка. Тифлис, 1894.
28. Кедров С. И. Поземельное устройство охотников - переселенцев
Закубанского края по закону 10 мая 1862 года // Известия общества
любителей изучения Кубанской области. Вып. 5. Екатеринодар, 1912.
29. Кияшко И. И. Именной список генералам, штаб и обер-офицерам,
старшинам, нижним чинам и жителям Кубанского казачьего войска (бывшим
Черноморского и Кавказского линейного казачьего войска), убитым,
умершим от ран и без вести пропавшим в сражениях, стычках и
перестрелках с 1788 по 1908 год. Екатеринодар, 1911.
30. Кияшко И. И. 2-й Таманский, Адагумский и Абинский конные полки
Кубанского казачьего войска. // Кубанский сборник на 1909 год. Т. 14.
Екатеринодар, 1908.
31. Короленко П.П. Азовцы. // КОВ. 1891. 45.
32. Короленко П. П. Переселение казаков за Кубань. Русская
колонизация на Западном Кавказе. Екатеринодар, 1910.
33. Кубанский сборник. Т. X. Екатеринодар, 1903.
34. Македонов Л. В. В горах Кубанского края. Быт и хозяйство жителей
нагорной полосы Кубанской области. Воронеж, 1908.
35.Наумов В.П. Елизавета Петровна // ВИ. 1993. 5.
36. Очерки по истории Кубани с древнейших времен по 1920 г. Краснодар, 1996
37. Реестр Запорожского войска 1756 года. Краснодар, 1997.
38. Рыбко С. Н. Некоторые страницы истории ст. Эриванской и ее храма
во имя Св. благоверного князя Александра Невского // Освоение Кубани
казачеством: Вопросы истории и культуры. Краснодар, 2002.
39. Справочник по Ставропольской епархии. Составитель - Н.Т.
Михайлов. Екатеринодар, 1910.
40. Фелицын Е.Д., Щербина Ф.А. Кубанское казачье войско. Краснодар, 1996.
41. Фролов Б.Е. Ракетные команды Черноморского войска. // Древности
Кубани. Декабрь. Краснодар, 1997.
42. Щербина Ф. А. История Кубанского казачьего войска. Т. 1.
Еатеринодар, 1910.
43. Щербина Ф. А. История Кубанского казачьего войска. Т. 2.
Екатеринодар, 1913.
44. Эсадзе С. Покорение Западного Кавказа и окончание Кавказской
войны. Очерк Кавказско-горской войны в Закубанском крае и
Черноморском побережье. Тифлис, 1914.





Пока всё, уважаемые господа Форумчане.
Всем вышеизложенным я хотел рассказать о эпической судьбе своих дедов - казаков-азовцев и кубанцев.
Огромное спасибо автору, моему одностаничнику - честь и хвала его Труду!


ЗЫ
Прошу уважаемых форумчан внимательно перечесть фамилии казаков-станичников.
Перечитывая фамилии казаков, испытываю особенную гордость... За каждым именем и фамилией стоит наша древняя Запорожская гордость, честь и отвага сынов Украйны и России.
Спасибо вам и низкий вам поклон, деды и прадеды!

[vovchik1]

"Однако работы для первых врачей было слишком много и начальство
направило дополнительно в конце 1865 года в Абинский полк старших
фельдшеров Афанасия Дворячинского,"


Подскажите, нет ли в оригинальном тексте ссылки на источник этой информации (архивный документ?).

Спасибо!

[Radi]

Есть в работах Македонова и Щербины. На скорую руку не припомню, но поищу...

[opars2006]

Доброго времени суток!
Большое спасибо за данную статью Благодаря Вам немного проясняется, как мне найти информацию о моих предках на Кубанской земле. Увидела ссылку на документ: "Приговор станичного правления общего собрания станицы Мингрельской от 7 июля 1863 года", который видимо хранится в Краснодарском архиве и в нем фамилия и имя моего прадеда казака Игната Мазюта. К сожалению мои родственники не оставили никакой инофрмации о нашем роде, да и сами не сильно интересовались, но мне в век компьюторных технологий, все же хочется знать откуда изначально прибыл мой прадед и где жили его предшественники, вот так спустя 4 года послее публикации Вашей статьи нашла ее в интернете. Вы пишете, что этой информацией поделился с Вами Ваш друг, можно ли узнать его контакты? ICQ или e-mail? Возможно Вы могли бы ему передать мои контакты?opars2007@yandex.ru Зареннее благодарна Вам и искренне желаю успехов в Вашей благостной миссии)) Ольга, г.Краснодар

[NadezhdaBaranova]

Добрый день!
Зарегестрировалась здесь, чтобы написать вам: спасибо огромное за публикацию статей о казаках!
В приведенных списках казаков нашла фамилии сових пра-пра-пра-прадедов: Тарас Монака (станица Шапсугская) и Диомид Нищета (станица Ахтырская). Может быть у вас есть электронные копии документов, на основании которых вы написали эти очерки? Очень хотела бы пообщаться на эту тему, но в личные сообщения доступ закрыт. Пожалуйста, если у вас есть возможность поговорить, мой email для связи duxy собака list.ru.

[Radi]

Автор этих очерков - в прошлом преподаватель истории СШ№7 г.Абинска. Сейчас он священник в г. Абинске и найти его нетрудно.