Евпаторийский десант: по горячим следам
узнал, что Алексей Корниенко, последний из оставшихся в живых участников Евпаторийского десанта умер 8 мая 2014 года не дожив всего одного дня до главного дня всей своей жизни - Дня Победы ... возможно сердце ветерана не выдержало тех событий что происходили на Украине в тот период...
https://www.youtube.com/watch?v=y85y402T_EIа еще, натолкнулся на новый для себя материал но Евпаторийскому десанту, многое тут расходится с общепринятыми версиями и многое дает пищу для размышлений и объяснений причин и задач десанта:
Глава 6 "Особое распоряжение" или Евпаторийский десант.
Десант в Евпаторию, стоивший
Севастополю тысячи защитников, а Черноморскому флоту боевого корабля-
отдельная страница, и она требует отдельного анализа. Толчком для
проведения этой операции послужили слова из телеграммы Д.Т.Козлова от
3-го января: "Вы
сообщили 1 января, что Вами решено провести последовательные захваты
отдельных рубежей и две десантные операции на Евпаторию и Ялту". Эти десанты были обещаны фронту командующим ЧФ еще 30-го декабря, причем командующий ЧФ сам предложил проведение этих операций. Это была его личная инициатива.
В последние
дни трудного 1941 года, командующий Черноморским флотом Ф.С.Октябрьский
от лица военного совета ЧФ дает телеграмму, в которой говорится: "...в
Севастополе провожу перегруппировку, готовим контрудар и выброску десанта
в случае отхода противника в города Евпаторию и Ялту. ..." В вопросе о
том, кто же предложил высадку в Евпатории, ясности нет, но в телеграмме
очень интересен переход. В том месте, где речь идет о перегруппировке,
речь ведется в единственном числе, а вот там где о десанте, во
множественном. Получается так, как шутят на флоте: "Я провел судно через
пролив, но мы сели на мель".
Теперь, от командующего флотом требовали осуществления
этих операций. Командование фронтом указывало, что места высадки
"тактических десантов", средства их доставки, поддержки должен был
определить командующий флотом. И командующий СОР (он же командующий
флотом) в точности выполнил требования директивы, но выполнил он их...
или неумело или формально. Во всяком случае именно такое ощущение остается при подробном анализе событий.
Идея
этой операции родилась в недрах разведотдела ЧФ давно. Еще 5 декабря
1941 года командир 1-го дивизиона СКА ОВРа ГВМБ капитан - лейтенант В.
Т. Гайко-Белан получил приказание штаба ОВРа выделить два малых охотника
для доставки разведгруппы в Евпаторию. В этот же день командир ОВРа
контр - адмирал В. Фадеев вызвал командиров катеров СКА-041 лейтенанта
И. И. Чулкова и СКА-0141 младшего лейтенанта С. Н. Баженова, и в
обстановке строгой секретности поставил перед ними боевую задачу.
Кораблям предстояло в ночь на 6 декабря высадить в порту Евпатория две
диверсионно-разведывательные группы под командованием мичманов М.
Аникина и Ф. Волончука. После выполнения группами задания, следовало
принять их на борт и доставить в Севастополь. Общее руководство
операцией возлагалось на капитана В. В Топчиева и батальонного комиссара
У. А. Латышева.
Следующей ночью оба морских охотника с
погашенными ходовыми огнями, прокрались в Евпаторийскую бухту. На
флагманском СКА-041, кроме группы Аникина находились также командир
звена морских охотников старший лейтенант Соляников и дивизионный
штурман К. И. Воронин. В их задачу входило обследование навигационной
обстановки в районе Евпатории. На СКА-0141 находилась группа мичмана
Волончука. Разведрейд подробно описан в воспоминаниях Ф.Волончука "Мы
были разведчиками". Хронология событий была такова:
Миновав мыс Карантинный, катера
разделились: СКА-0141 подошёл к пассажирской пристани, которая в то
время располагалась на территории нынешнего парка им. Караева, а СКА-041
- к Хлебной. В ходе операции были захвачены документы полицейского
управления, большое количество стрелкового оружия и двенадцать "языков".
Также, моряки прихватили с собой печатную машинку из полицейского
управления, и даже мотоцикл. Здание полицейского управления разведчики
подожгли.
Нет в воспоминаниях только одного: для чего был затеян этот рискованный рейд. Ранее, в первой части, в
главе, посвященной 321-й дивизии, упоминалось, что часть личного
состава подразделений этой дивизии была распущена до особого
распоряжения. Ждать "особого распоряжения" пришлось долго.
Главной задачей этой разведывательной операции
было установление связи с теми, кто еще недавно считался бойцами
истребительных батальонов и крымских дивизий народного ополчения.
Захватив Евпаторию, немецкие войска начали зачистки, выявляя бойцов
бывшей 321-й дивизии и других воинских частей, которые не смогли уйти из
города. В небольшом крымском городке были арестованы 175 человек.
Пятьдесят два из них были расстреляны. И это за период чуть больше
месяца. Во время рейда группы из здания полиции из фашистского плена
были освобождены более ста человек. В их числе были и те, кто ранее
являлся советскими военнослужащими и ополченцами.
После декабрьского налета, с целью
предотвращения диверсионных рейдов, немцы предприняли ряд мероприятий. В
том месте, где современный пляж граничит с портом, была установлена немецкая береговая батарея (из состава 148-го артдивизиона береговой обороны), а причалы было решено взорвать.
В конце декабря соответствующий приказ получил командир корпусного 70 сапёрного батальона Хуберт Риттер Мария фон Хайгль: "... я получил приказ разрушить все мосты (?)
и причалы в Евпатории. До этого я ещё не был знаком с этим городом, и
мне пришлось найти его на карте. Мне было поручено передислоцировать
моих сапёров, которые находились в Симферополе. Я, конечно, не
догадывался, что от своевременного исполнения этого поручения зависела
судьба, быть может, всей 11 Армии. Посланный в Евпаторию офицер доложил
мне по возвращении о том, что причалы не уничтожены..." Немцы успели
подорвать лишь часть пассажирской пристани, повредив её на протяжении
10-15 метров, после чего к месту подрывных работ явился
капитан-лейтенант германского флота,
и заявил протест против уничтожения причалов. Все дело в том, что у
немцев (как и, наверное, во всех странах) существовало соперничество и
несогласованность в отношениях между моряками и сухопутными. Снабжение
11-й армии шло по большей части из Румынии, и прием транспортов был
организован на Евпаторийский порт, и уничтожение причалов нанесло бы серьезный ущерб снабжению 11-й армии. Как мы видим, бардак был не только у нас. У немцев его тоже хватало.
Но вернемся в Евпаторийской десантной
операции. Десантники, выполнив задачу, вернулись в Севастополь,
сообщив, ситуацию в Евпатории. Дальнейшее
развитие эти события получили лишь спустя месяц. Быть может, изложенная
выше предыстория этих событий покажется вам излишне долгой, но без нее
десант выглядит полной авантюрой. Хотя,... наверное, она таковой и была,
несмотря, на все попытки найти ей разумное объяснение.
Мысль о высадке тактического десанта
родилась в недрах разведотдела флота (нач. разведотдела полковник Д.Б.
Намгаладзе), и была доведена до сведения командующего, который ухватился
за свежую идею. Доставленные разведчиками данные о том, что в городе,
на нелегальном положении находится более тысячи бывших военнослужащих
РККА и РКВМФ наталкивали на мысль о том, что в городе возможно восстание
против немецких оккупантов.
Современному читателю, возможно, и
непонятна эта мотивация, но в начале войны были сильны революционные
идеи. Все ждали, что вот-вот немецкий рабочий и румынский крестьянин,
ставшие инструментом в руках империализма, поднимут восстание против
поработителей и "... из искры разгорится пламя...". Искрой должен был стать десант и восстание в Евпатории.
Возможно, это и объясняет малое количество сил, выделенных для высадки. Изначально, основу
десанта должен был составить 2-й полк морской пехоты. Полк состоял из
моряков- севастопольцев, моряков Николаевской и Очаковской
военно-морских баз, остатков батальона 106-й стрелковой дивизии,
переброшенного в сентябре на Тендровский участок. В ходе боев полк
постоянно был на острие немецких атак, и нес огромные потери. Потеряв до
половины личного состава, полк был отведен на переформирование.
В ходе переформирования, в конце
ноября 1941г. в него включили и остатки бывшей 9-й бригады морпехоты,
прибывшей из Керчи. Бригада прикрывала отход 51-й армии в середине
ноября 1941г., и понесла серьезные потери. Ее бойцы были сведены в два
батальона, и направлены в Севастополь. Многострадальное первое
формирование 9-й бригады ставили именно туда, где потери и риск были
особенно велики. В состав десанта
планировали включить остатки 8-й бригады морской пехоты, почти полностью
переставшей существовать в ходе 2-го штурма. Создается впечатление, что командование просто избавлялось от свидетелей своих неудач и позора.
Десант предусматривалось высадить
двумя эшелонами. Командиром отряда кораблей и командиром высадки был
назначен уроженец Евпатории, начальник штаба Новороссийской ВМБ капитан 2
ранга Николай Васильевич Буслаев, комиссаром - полковой комиссар А. С.
Бойко.
В первом эшелоне должен был быть высажен батальон под командованием капитан-лейтенанта Г. К. Бузинова, того самого Бузинова, который привел в Севастополь остатки 9-й бригады морской пехоты, тех, кто остался жив, прикрывая отход частей из в Керчи в начале ноября 1941г.
Первый эшелон должен был выйти из Севастополя вечером 4 января,
высадиться в ночь на пятое и, при поддержке корабельной артиллерии,
подготовить плацдарм для высадки второго эшелона.
В первом эшелоне было 533 десантника,
отряд спецназначения разведотдела штаба Черноморского флота в составе
60 человек (командир капитан В. В. Топчиев); отряд погранохраны НКВД -
60 человек, группа разведчиков капитан-лейтенанта Литовчука И.Ф. - 46
человек, группа разведчиков Н. И. Панасенко - 22 человека. В отряде были
сотрудники Евпаторийского отдела НКВД, во главе с начальником горотдела
капитаном П. В. Берёзкиным. Всего в первой волне десанта насчитывалось
740 бойцов. В качестве "тяжелого" вооружения десанту были приданы три
45мм противотанковых пушки и три тягача Т-20 "Комсомолец", вооруженных
пулеметом.
Но это был еще не весь десант.
Уверенность в успехе операции была такой, что в состав первой волны
десанта были включены партийные работники, которые должны были
возглавить советскую власть в городе. Среди них был и председатель
Евпаторийского горисполкома Яков Цыпкин. В состав батальона вошло много
евпаторийцев.
Второй эшелон, так же в составе
усиленного батальона под командованием командира 2-го Черноморского
полка морпехоты майора Н.Тарана, должна была высадиться утром 5 января
1942г. Доставка первой волны десанта была возложена на корабли ОВРа:
быстроходный тральщик Т-405 "Взрыватель" с охранением из пяти катеров
МО, и буксир СП-14 в охранении 2 катеров МО. Всего 7 морских охотников,
буксир и тральщик.
Тральщик Т-405 "Взрыватель", был
новым кораблем. Максимальная его скорость ровнялась 18 узлам.
Артиллерийское вооружение состояло из 100 мм орудия Б-24БМ, одной 45 мм
пушки 21К и одной 20мм автоматической зенитной пушки немецкой фирмы
"Рейнметалл". Кроме того, на тральщике были установлены два 12,7 мм
пулемёта ДШК и два 12,7мм пулемета "Кольт". Будучи наиболее крупным и
хорошо вооруженным кораблём в отряде, тральщик стал флагманом отряда
кораблей. Командиром "Взрывателя" был капитан - лейтенант Виктор
Григорьевич Трясцын.
"Малые охотники", участвовавшие в
операции, принадлежали к типу МО-4, также наиболее распространённому в
тот период в советском флоте. Это были сравнительно небольшие корабли
нормальным водоизмещением 50 тонн, длиной 26,9 и шириной по миделю 4,02
метра. Осадка у кораблей была небольшой - 1,48 м, позволяя катерам
подходить почти вплотную даже к необорудованному берегу. Три мотора
ГАМ-34 БС развивали мощность 2025 л/с и вращали три винта, сообщавшие
катерам максимальную скорость 24 узла. Артиллерия катеров была скромнее,
чем у тральщика - две 45 мм пушки и два 12,7 пулемёта ДШК.
Для участия в десанте были выделены катера МО-4 из состава 1-го и 2-го дивизионов СКА ОВРа Севастопольской и Сочинской базы: СКА-081, СКА-024 (0115), СКА-042 (0105) СКА-062, СКА-0102, СКА-062 (0125) и СКА-041.
В 21 час 10 минут 4 января 1942
года, корабли, стоявшие в Стрелецкой бухте Севастополя, начали погрузку
первой волны десанта. Каждый из "морских охотников" принял по пятьдесят
человек. На буксир СП-14, кроме десанта, были погружены три 45 мм
орудия, три тягача Т-20. Если рассчитать нагрузку, то станет ясно, что
все корабли шли с большим перегрузом. Десант готовился в обстановке полной секретности, и инструктаж группы получили уже на кораблях. Если
говорить точнее, то инструктировали только командиров спецгрупп,
основную десантную группу даже проинструктировать не успели.
Группам
ставились вполне конкретные цели: 46 человек разведгруппы
капитан-лейтенанта Литовчука была поставлена задача захватить гестапо;
группе разведчиков Н. И. Панасенко из 22 человек поручалось разведкой
боем выявить огневые точки противника и расположение вражеских сил.
Перед основными силами батальона морской пехоты К. В. Бузинова поставили общую и неконкретную задачу: разгромить гарнизон и удержать город до подхода основных сил. Задача
для одного неполного батальона почти невыполнимая. Он мог захватить
только какой-то плацдарм, но захватить и удержать город, одному
батальону без тяжелого вооружения было нереально.
С одной стороны десант был
подготовлен до мельчайших деталей, с другой... Барометр начал падать еще
до выхода группы кораблей из бухты, но гирометеопрогнозы были
проигнорированы. Кто-то недобросовестно исполнил свои обязанности. Ведь
подвиг-это всегда чье-то разгильдяйство. Поначалу, ничего не предвещало
беды...
Противник не располагал значительными силами в этом районе. Вход в порт прикрывался одной береговой батареей немецкого 148 берегового
артдивизиона. В городе находились три эскадрона румынской кавалерии
(5-я кавбригада), две румынских батареи 54-го моторизованного дивизиона,
рота 1-й горнострелковой румынской бригады, рота 70-го корпусного
пионерного батальона, части "Кригсмарине", обеспечивающие перевозку
грузов в Евпаторийский порт, полиция, жандармерия.
Полиция и жандармерия были
сформированы в основном из местных жителей, лишь часть офицерского
состава были представителями оккупационных войск. В городе был
госпиталь, в котором находилось около трехсот немецких солдат и
офицеров, находившихся на излечении.
5 января в 2 часа 41 минуту корабли
подошли к точке тактического развёртывания и по сигналу с флагмана
направились к заранее обусловленным пунктам высадки десанта. Буксир
СП-14, СКА-042 (0105) и СКА-062 (0125), не меняя ордер, отошли влево; по
центру пошёл БТЩ "Взрыватель", имея у себя по носу СКА-0102 и в
кильватере СКА-062 и СКА-041. СКА-081 и СКА-024 (0115) отвернули вправо,
следуя друг за другом. В 3 часа ночи началась высадка десанта на
Товарную и Хлебную пристани без всякого противодействия со стороны
противника. Катера СКА-042 (0105) и СКА-062 (0125) высадили своих
десантников на товарную пристань. СКА-081 и СКА-024 (0115) - на хлебную.
К пассажирской пристани подошёл СКА-0102 и зажёг створ для БТЩ и
буксира. После него подошли и начали высадку катера СКА-062 и СКА-0102.
Последними ошвартовались к причалу "Взрыватель" и СП-14. Катер СКА-041
остался на рейде. В его обязанности было поддержание связи между
кораблями и высадившимися в город подразделениями.
Сопротивление десантникам было
оказано только после того, как большинство из них были уже на берегу.
Высадку вели уже "Взрыватель" и буксир.
Перед экипажами тральщика и буксира
встала нелёгкая задача: выгрузить поврежденную пристань артиллерию,
боеприпасы, тягачи и миномёты под интенсивным огнём противника. Экипажи
кораблей, чтобы ускорить выгрузку перебросили через взорванный участок пирса сходни.
Держа сходни на руках, удалось выгрузить две пушки и часть боезапаса. В
этот момент включились немецкие прожектора, и с мыса Карантинный
открыла огонь береговая батарея, поддержанная огнем румынских и немецких
пулеметов.
Ответный огонь из 100мм орудия открыл
тральщик. От командира высадки Буслаева была получена телеграмма:
"Высадку продолжаем под сильным артиллерийско-пулеметным огнем.
Буслаев". Залпом румынской батареи был накрыт тральщик. Погибли бойцы,
стоявшие у кормовой 45мм пушки. Взрывом был сброшен в воду один из
"Комсомольцев". На кормовом мостике тральщика был смертельно ранен Н. В.
Буслаев. Вскоре военком высадки сообщил: "Буслаев убит. Бойко".
Высадив, наконец, десант и выгрузив
боеприпасы, тральщик и буксир, отстреливаясь, отошли в море. При
выгрузке погибло 37 моряков, в основном, из числа экипажей. Время от
времени к пристаням подходил СКА-041, чтобы забрать раненых. Бой
продвигался вглубь города. Ожесточенный бой шел за гостиницу "Крым",
сказывалось отсутствие тяжелого вооружения. Дважды высаженные группы
вступали в перестрелку между собой. Жертвами первых часов ночного боя
стали также многие местные жители. Захватив район современной ул.
Революции, обе церкви, на которых стояли немецкие прожектора, и здание
трудовой школы (ныне гимназия N 4), основные силы десанта двинулись в
район старого города, откуда должно было начаться восстание горожан.
Моряки, ворвались в городскую
больницу, где в то время располагался немецкий госпиталь. Заряд
ненависти к оккупантам был столь высок, что немцев убивали даже голыми
руками. Из воспоминаний А. Корниенко: "Мы ворвались в госпиталь...
ножами, штыками и прикладами уничтожали немцев, выбрасывали их через
окна на улицу...".
Полицейский участок (ныне библиотека
им. Макаренко) был занят сотрудниками Евпаторийского горотдела НКВД,
которые переправили на корабли сейф, документы и фотографии из
полицейского управления и фотоателье.
Пока в центре города разгорался бой,
высадившаяся ранее группа разведчиков капитан-лейтенанта Литовчука.
продвигались вперёд, практически не встречая сопротивления. Они
забросали гранатами береговую батарею, расположенную на мысе Карантинный. Немецкие артиллеристы разбежались, бросив орудия. Группа захватила
электростанцию, расположенную здесь же. Закрепившись, моряки стали
продвигаться вдоль моря по ул. Горького в сторону нового города. Здесь,
за санаторием "Ударник", отряд разведчиков вступил в бой с группой противника, и
вынудил его отступить к зданию гестапо (здание курортной поликлиники
санатория "Ударник" [Шутливо] . Во дворе здания, где размещалось гестапо,
завязалась рукопашная схватка. Здание гестапо защищали в основном,
местные пособники оккупантов, которые защищались отчаянно, понимая, что
их ждет в случае плена. Занять здание гестапо десантники не смогли,
разведчиков было слишком мало.
Морякам, высадившимся на Хлебной
пристани, поначалу тоже сопутствовал успех. Расстреляв румынский конный
патруль на ул. Революции, они, практически без сопротивления, овладели
складами "Заготзерно" и лагерем военнопленных, расположенным возле
кладбища. Из плена были освобождены до пятисот военнослужащих.
Неподалеку размещались румынские
артиллерийские батареи. После короткого боя последние были захвачены
ротой старшего лейтенанта Шустова С. Ф.
Восстание, на которое рассчитывали
организаторы десанта, разгоралось. Помимо освобожденных из лагеря
военнослужащих в нем приняли участие бывшие бойцы истребительных
батальонов и бывших дивизий народного ополчения, остававшихся в городе.
Необычайно активную поддержку десантникам оказало гражданское население.
Все шло вроде бы по плану, но....
Этим "но" стало отсутствие оружия у восставших, прежде всего артиллерии. При подготовке операции, наверное,
посчитали, что оружие нужно добыть у врага. Почему мало использовалась
трофейное вооружение, как рассчитывало севастопольское командование
сказать сложно. Наверное, для этого были причины. Но посылать
десантников с тремя 45мм пушками против 5 батарей, мягко говоря, не
разумно.
Из военнопленных, освобождённых из
лагеря возле складов "Заготзерно", моряки сформировали отряд с названием
"Все на Гитлера" численностью до 200 человек, остальные были настолько
истощены, что не могли держать в руках оружие.
К утру практически весь старый город
был очищен от немцев. Линия фронта проходила по современным улицам Дм.
Ульянова - Интернациональной - Матвеева - Революции. Весь новый город и
курортная зона остались в руках гитлеровцев. Всю ночь шел бой за здание
гостиницы "Крым". Только к семи часам утра, ценой больших потерь, здание
гостиницы было взято. Здесь разместился штаб батальона.
К утру всё было готово к приёму
второго эшелона десанта, о чём было немедленно доложено на корабли,
стоявшие на рейде. Те в свою очередь, сообщили об этом по радио в
Севастополь. Полковой комиссар А. С. Бойко, оставшись старшим, после
гибели Н. В. Буслаева, так и не покинул тральщик. Возможно, это было
правильное решение, т.к. к А. С. Бойко, после гибели Буслаева, перешло
руководство все операцией. Непосредственное руководство боем было
возложено на командира батальона - К. В. Бузинова. Критическим временем
судьбы десанта стало утро 5 января 1942г.
Немцы сработали оперативно.
Первыми прибыли к месту боев моторизованный разведбат 22-й пехотной
дивизии, переброшенный из-под Севастополя. 22-я дивизия, в принципе,
была элитной, бывшей воздушно-десантной, а
ее разведбат считался в 11-й армии спецназом. Изначально его одна рота
была на броневиках, две на бронетранспортерах, но увы... часть техники
немцы растеряли под Севастополем, и разведбат вынужден был пересесть
на грузовики. Его переброска в Евпаторию
заняла всего три-четыре часа. Вместе с батальоном оберста О. фон
Боддина прибыла и 6-я рота полка "Бранденбург 800". "Бранденбуржцы"
имели диверсионную подготовку, но в этот бой их бросили, как обычное
стрелковое подразделение.
Эти два спецподразделения немецкой
11-й армии первыми вступили в бой, за что и поплатились высокими
потерями. Погиб и командир 22 -го разведбата оберст фон Боддин. С
другого направления, со стороны Симферополя атаковал 70-й
моторизованный корпусной пионерный батальон. Нужно сказать, что у немцев
пионеры (саперы) имели более высокий статус, чем в РККА. Это были
штурмовые отряды, оснащенные огнеметами, подрывными зарядами, и оборудованием, предназначенным, для прорыва инженерно оборудованных рубежей.
Третьими к месту боев прибыли пехотинцы 105-го пехотного полка 72-й ефрейторской дивизии, из района Балаклавы. Сюда же были доставлены три немецких моторизованных 10,5см батареи.
Эти войска были поддержаны румынской артиллерией. Командир 70 сапёрного батальона Хуберт Мария
Риттер фон Хайгль пишет: "в ночь с 4 на 5 января 1942 года я получил
приказ с остатками своего батальона выдвинуться в Евпаторию для
установления порядка, так как здесь высадился русский десант. ...Около
10 часов утра я уже был вблизи Евпатории и там встретился с оберстом фон
Боддином, который возглавлял разведывательный батальон 22-й дивизии,
который имел такое же задание, как и я. Мы объединились для
наступательных действий."
Немцы, действительно сработали оперативно, перебросив за 5-6 часов под Евпаторию до 3, 5тыс. человек. А вот высадка второй волны десанта задерживалась. В 10 часов утра
в Севастополе была получена телеграмма от военкома Бойко, который
ретранслировал сообщение из штаба сражающегося батальона: "Положение
угрожающее, требуется немедленная помощь людьми, авиацией, кораблями". А
еще через час в 11 часов Бойко передал: "Радиосвязи с батальоном нет".
Корабли со второй волной десанта на горизонте так и не появились.
Около 14 часов дня 5 января немецкие
войска перешли в наступление их поддержали две эскадрильи немецких ассов
на Ю-87 с аэродрома под Саками. На счету этих немецких летчиков было
потопление "Червонной Украины" и уничтожение "Совершенного" самолеты
заходили на бомбометание на предельно малой высоте. К 15 часам судьба
десанта была уже решена. Но еще сутки шел бой.... Второй волны
десантники так и не дождались....
Но что же делало командование ЧФ,
чтобы добиться успеха? В 8 утра 5 января, из Севастополя в сторону
Евпатории вышли два быстроходных торпедных катера типа Г-5 с
боеприпасами. Однако в районе Качи катера были атакованы немецкими
истребителями. В результате боя ТКА N91 затонул, а второй катер - ТКА
N111, не выполнил задание, и вернулся в Севастополь. По прибытию в базу
он был послан обратно в Евпаторию. По официальной версии в районе мыса
Лукулл катер выскочил на мель и затонул. Но данная версия выглядит как
минимум сомнительной. По пути следования катера мели отсутствуют.
Опасаясь действий немецкой авиации, командование ЧФ задержало выход кораблей второго эшелона до ночи с 5 на 6 января. Все. Десант
был обречен. К 16 часам боеприпасы у десантников подошли к концу, все
орудия и вооруженные тягачи были уничтожены еще в ходе ночных боев,
поэтому удержать атаку немецко-румынских войск на причалы удержать не
удалось. Десант был окружен. Бомбардировщики Ю-87 так же сосредоточили
своё внимание, в основном, на набережной, стремясь отрезать десант от
причалов. Корабли, сопровождавшие десант к этому времени полностью
расстреляли свой боезапас, и поддержать обороняющихся огнем уже не
могли. Бойцы в десанте были, к десантникам присоединились местные
жители. Не было оружия и боеприпасов.
Из воспоминаний командира 70-го
сапёрного батальона Хуберта Риттера фон Хайгля: "Русские стреляли по
наступающим беспощадно. Наши силы иссякали, но с прибывшим
разведывательным батальоном 22-й дивизии и 70-м саперным батальоном
армейские полки быстро пополнились. К 14 часам мы брали дом за домом.
Наступление продолжалось с помощью эффективного ввода в бой
истребителей... Из-за каждого угла и едва укреплённых убежищ кто-либо
показывался и стрелял. Обеспечение охраны подразделений взяли на себя
сапёры, с их собственными средствами борьбы. Они нападали на
сопротивленцев с огнемётами, подрывными боеприпасами и бензином".
Бой продолжался еще около четырёх
часов. Учитывая складывающуюся ситуацию, командир батальона
капитан-лейтенант К. В. Бузинов отдал приказ о всеобщем отходе к морю,
дабы удержать до прихода второго эшелона хотя бы набережную. Однако,
связь штаба со многими подразделениями отсутствовала. По сути, бой
разбился на ряд уличных схваток. История с госпиталем повторилась, но
теперь роли поменялись. Десант отступил, и около пятидесяти раненых
оказались в руках разъяренных немцев. Вместе с моряками погибли врачи
Глицос и Балахчи (оба по национальности греки), а также один из
санитаров.
Примерно к пяти часам вечера у
гостиницы "Крым" собрались уцелевшие десантники. Из семисот сорока
человек их оставалось всего 123 человека, вместе с ранеными, вместе с
ними было около двухсот бойцов из числа освобожденных пленных и местных
жителей, но оружия было мало. Стало ясно, что берег не удержать. Поэтому
Бузинов принял решение - разделиться на группы и пробиваться через
город в степь. Прорывались по улице Красноармейской до
Интернациональной, потом пошли через Слободку. Некоторым десантникам
удалось уйти из города. 48 человек ушли в Мамайские каменоломни, а
оттуда рассредоточились по окрестным деревням и впоследствии сражались в
партизанских отрядах. 17 десантников во главе с Бузиновым, были
окружены фашистами у деревни Ораз (ныне Колоски). Они заняли оборону на
вершине древнего кургана. В ходе боя все десантники погибли. Часть
бойцов попытались укрыться в городе. Последним очагом сопротивления
стала группа десантников, закрепившихся на верхних этажах гостиницы
"Крым". Здесь бой шел до утра 6 января. Из воспоминаний командира 70-го
сапёрного батальона Х.Р.фон Хайгля: "До наступления дня мы так
приблизились к последнему очагу сопротивления... что отход русской
пехоты стал невозможен. Мне с моей ударной группой с огнемётами,
взрывчатыми зарядами и 4 канистрами бензина удалось захватить подвальное
помещение главного строения... Русские обороняли последний бастион до
их полного уничтожения невероятно мужественно..." Здание гостиницы было
взорвано вместе с последними защитниками.
Десант был разгромлен. По немецким
данным: "Противник потерял 203 человека пленными, 600 убитыми, два
бронированных тягача, 6(!) противотанковых пушек, 12 миномётов."
Командующий 11-й армией Эрих фон Манштейн в книге "Утерянные победы"
описывает события так: "5 января последовала... высадка русских войск
под прикрытием флота в порту Евпатории. Одновременно в городе вспыхнуло
восстание, в котором участвовала часть населения... Незначительные силы
охранения, выделенные для обороны города и порта, не смогли помешать
высадке и подавить восстание. Румынский артиллерийский полк,
предназначенный для береговой обороны, оставил свои позиции...
Посланным в Евпаторию частям,
находившимся под командованием полковника фон Хагля, а затем полковника
Мюллера, удалось в тяжёлых уличных боях одержать верх над противником.
Особенно упорное сопротивление оказывали повстанцы и партизаны, засевшие
в большом здании. Не оставалось ничего другого, как подорвать это
здание с помощью штурмовых групп сапёров..."
Уже вечером пятого января немцы
начали планомерно прочёсывать город, обрабатывая гранатами и огнемётами
подвалы, ямы, колодцы... Местных жителей, прячущих у себя десантников,
причисляли к партизанам и беспощадно расстреливали.
Из материалов Нюрнбергского процесса,
показания офицера Абвера при группе армий "Дон" майора Ризена: "Я
проводил акцию уничтожения партизан в Евпатории 07. 01. 1942 года по
приказу господина главнокомандующего. Командир оккупационной группы
придал мне для этого трёх чинов СС и среди них штурмбанфюрера СС доктора
Брауна. Для проведения этой акции были выбраны 1184 мужчины, собранные
незадолго до того в большом дворе. Они были построены и отведены под
охраной 90 солдат ПВО трёх чинов СС и меня на место казни и там
расстреляны. Во время передвижения, продолжавшегося один час, мы были
обстреляны из окон одного из домов. Партизан не было видно. Под огнём
наших автоматов враг замолчал. Во время передвижения по открытому
пространству около 30 мужчин пытались бежать, но были расстреляны
сопровождавшими колонну солдатами. Штурмбанфюрер СС доктор Браун давал
указания на месте казни и проведению расстрела".
Из воспоминаний командира 70-го
сапёрного батальона Х.Р.фон Хайгля: "В ходе боёв были взяты в плен
многочисленные солдаты и штатские. Их я поместил отдельно друг от друга,
в разделенный на две части большой крестьянский двор на выезде из
города. Насколько я помню, это были примерно 100 солдат и 1500 штатских,
которых я захватил в ходе боёв в Евпатории, и позже передал по приказу
командования оберсту Мюллеру (командир 105 пехотного полка). Вечером первого дня полковник Мюллер стал начальником оккупационных властей в Евпатории."
6 января Риттер фон Хайгль вместе со своим подразделением выехал в Ак-Мечеть (Черноморское), а затем, в Сары-Булат для отражения предполагавшейся высадки советских войск. Видимо,
немцы имели "своего человека" в советском штабе, ибо по донесениям
командующего флотом, именно там намечалась вторая высадка. Не учли немцы
одного: того, что командующий флотом своего обязательства высадить еще
один десант не выполнил (может и к лучшему).
Десант не высадился, и боевая группа Х.М.Р.фон Хайгля
была вынуждена вернуться в Евпаторию. "... Когда я вернулся, я услышал,
что пленные штатские из-за участия в боях должны быть расстреляны. Я,
тот, кто в большей части доставил этих пленных, чувствовал себя
ответственным за их судьбу, и поэтому обратился к полковнику Мюллеру. Я
предложил ему, каким - то образом оставить пленных в живых, так как я не
в состоянии определить, кто из них является партизаном. Я считал, что
массовый расстрел в этом случае невозможен... Через некоторое время
после моего возвращения в Евпатории появилось два человека... Вскоре
выяснилось, что обе эти личности были чинами СС. Это были группенфюрер
СС Олендорф и член СС доктор Браун... Позже я узнал, что для проверки
пленных штатских была создана комиссия, которая состояла из одного
русского, одного татарина и одной женщины фольксдойче. О приказе, о
расстреле я узнал спустя час после отправки людей". Да, как ни странно, но по свидетельству очевидцев, наибольшую, а часто и садистскую жестокость к пленным проявляла именно женщина, бывшая работница заготконторы по фамилии Боссе.
В начале книги была изложена история
321-й стрелковой дивизии. Казалось бы между этими двумя историями нет
никакой связи, но... Если сличить два списка: 1375 расстрелянных
евпаторийцев-участников восстания, и бойцов 484 полка 321-й дивизии,
который был сформирован в Евпатории, то совпадут более трехсот фамилий.
Люди до конца выполнили свой долг перед Родиной.
После Евпаторийских событий из списка
частей, обороняющих Севастополь, полностью исчезает 2-й полк морской
пехоты. В составе СОР остается
2-й Перекопский полк морской пехоты. Его командиром назначают бывшего
командира 2-го Черноморского полка морпехоты подполковника Н.Тарана. Но
это уже совсем другое подразделение, которое просто имеет того же
командира и похожее название....
Судьба кораблей и их экипажей,
участвовавших в десанте, так же была трагичной. С рассветом 5 января
1941г, немцы открыли огонь по катерам и БТЩ. Десантники запросили по
радио артиллерийской поддержки, после чего, поступил приказ кораблям
обстрелять гостиницу "Крым", которую на тот момент штурмовали
десантники.
Ведя огонь по береговым целям, артиллеристы кораблей пропустили начало налета немецкой авиации. А
даже если бы не пропустили, то это мало бы изменило ситуацию. Несколько
крупнокалиберных пулеметов и 45мм универсальных орудий, вряд ли
могли полноценно противостоять немецкой авиации. Корабли могли вести
огонь только на самооборону. Катера и
тральщик, маневрируя в акватории Евпаторийской бухты, вели огонь и по
самолётам, и, если позволяла обстановка, по городу. Против катеров
самолёты применяли 50-кг бомбы.
СКА-024 поучил 8 пулевых и 3
осколочные пробоины в корпусе и ходовой рубке. Были убиты боцман
старшина 2 статьи А. М. Зуб, командир отделения рулевых старшина 2
статьи Н. А. Новиков, ранен комендор краснофлотец В. П. Касин.
СКА-041 имел десять осколочных
пробоин; из пробитой бензоцистерны вытекло около тонны бензина, снарядом
сбило фок-мачту. На катере были убиты командир катера лейтенант И. И.
Чулков (прямым попаданием авиабомбы в мостик, бомба не взорвалась и
скатилась за борт), политрук звена Волохов, командир отделения
комендоров старший и краснофлотец Б. А. Орловский, смертельно ранен
сигнальщик краснофлотец И. И. Сазонов;
СКА-042 получил 15 пулевых пробоин;
СКА-062 - 7 осколочных пробоин; CKA-0102 - 2 осколочные пробоины в
районе моторного отсека и течь в районе камбуза от близкого разрыва
бомбы. СКА-081 получил 5 пробоин в надводной части корпуса. Только
СКА-062 потерь в личном составе и повреждений не имел. Но эти корабли, впоследствии, смогли вернуться на базу.
Совсем по-другому сложилась судьба
тральщика "Взрыватель". В течение дня он маневрировал на рейде и
обстреливал берег из 100-мм орудия. Его 45мм пушка 21К вылетела за борт
от попадания мины еще в ходе ночной высадки. 20мм автомат вышел из
строя. Были потери в личном составе. Осколками был перебит антенный
кабель, связь с Севастополем прервалась. Корпус корабля получил
множество мелких пробоин от осколков. К этому времени на корабле
находилось большое количество раненых, переправленных с берега на МО. К
вечеру закончился 100-мм боезапас. Но приказа на отход командир не
получил, и даже не потому, что не работало радио (как сейчас принято писать). Приказ
на отход кораблей в Севастополь был передан только в 10 часов утра
6-го января. Т.е. только спустя сутки. Без приказа командир тральщика уйти не посмел. Перед выходом до сведения командира довели решение по командному составу тральщика Т-412, который во время Феодосийской операции самостоятельно принял решение об отходе.
К вечеру, когда десант уже был почти
уничтожен, корабли оставались у берегов Евпатории. Спустились сумерки;
на море начал разыгрываться шторм. С наступлением темноты налёты
прекратились. Штормовой зюйд-вест нагнал большую волну. Катера, чтобы не
потеряться в кромешной темноте, выстроились в кильватерную колонну за
тральщиком. В течение ночи их несколько раз освещали лучи прожекторов,
включавшихся на берегу.
При дневной бомбардировке на
тральщике была перебита штуртросовая проводка и управлять им приходилось
пуская двигатели "враздрай". За счет этого изменились его маневровые
характеристики. Пока были видны береговые ориентиры, ситуация была
терпимой, штурманская прокладка корректировалась, но с наступлением
темноты "Взрыватель" потерял ориентировку и маневрировал, не зная
точного места. Уточнить место корабля по звездам так же не было
возможности из-за облачности. Шли только по счислению. Этот
метод ведения штурманских прокладок, при изменении волнения скорости
ветра и течений, дает достаточно низкую точность в определении
местоположения корабля. Не всегда его можно вычислить правильно, даже
при аккуратной работе штурмана.
В 21:00 5 января командир тральщика
спустился в каюту, но вскоре ощутил сильный скрежет по днищу и толчок.
БТЩ сел на мель. Дно в этом районе песчаное, но тральщик из-за ошибки в
счислении, вылетел на мелководье на полном ходу. Попытки сняться
машинами успеха не принесли. Волнами корпус развернуло параллельно
берегу. Корабль находился довольно далеко от берега, дно в этом районе
песчаное и пологое, а осадка тральщика была из-за принятой через
пробоины воды около 3м. При посадке на грунт корпус, повреждённый во
многих местах, дал течь. Фильтрация воды наблюдалась во всех отсеках.
Обшивка в кормовой части лопнула. Раненых стали переносить на верхние
палубы. В ночь на 6 февраля через катер N 0102 в штаб флота было
доложено о положении БТЩ. В Севастополь была отправлена радиограмма:
"Корабль сняться с мели не может. Спасите команду и корабль, с рассветом
будет поздно". Вскоре вода залила машинные отделения, и тральщик
лишился электроэнергии. Все. Ситуация
стала безвыходной. Корабль спасти без посторонней помощи было уже
невозможно. Но можно было попытаться спасти экипаж и раненых.
Видя безнадёжность положения,
командир "Взрывателя" - Виктор Георгиевич Трясцын приказал уничтожить
всю секретную документацию. После совета у военкома все оставшиеся в
живых собрались в носовом кубрике. Комиссар приказал командиру отделения
минёров Ф. Разуваеву, минёрам И. Лушникову и Н. Смоленкову заминировать
тральщик. Моряки "Взрывателя" заняли оборону у иллюминаторов корабля.
СКА-081 попытался снять раненых с тральщика, но из-за шторма не смог.
Морские охотники принимали решения об уходе в Севастополь
самостоятельно.
Лишь в 8 часов утра 6 января 1942 года, из штаба ОВРа, по радио, был передан приказ на отход кораблей в Севастополь.
Утром, 6 января, немцы заметили неподвижный тральщик. Дальнейшие
события изложены лишь в воспоминаниях, но очень противоречиво.
Летчик Авдеев видел бой тральщика с танками, причем он видел вспышки выстрелов орудий тральщика, хотя боезапас корабля был давно израсходован.
Немецкие
источники пишут об артиллерийской дуэли двух полевых батарей с
тральщиком. Немецкие летчики донесли о потоплении тральщика ударами
авиабомб с Ю-87. В воспоминаниях И. Клименко говорится о том, что моряки
вели бой стрелковым оружием. Действительно, огнем последнего
оставшегося в строю 12,7ммм пулемета удалось отогнать немецкие шлюпки.
Но через час с берега по кораблю открыли огонь 8 немецких орудий.
Остатки экипажа попытались перенести раненых с палубы опять вниз, но это
было практически невозможно. Погибли А. Бойко, В. Трясцын, военком
тральщика П. Болотин, штурман И. Усков, артиллерист Г. Золотников.
В 16 часов к остаткам тральщика
подошли шлюпки. В этот момент зстрелился тяжело раненный командир
разведотряда ЧФ капитан В. Топчиев. Врагу удалось захватить в плен 19
раненых моряков из машинной команды во главе с командиром БЧ-5 И.
Клюкиным. Вскоре два матроса от полученных ран скончались.
Спасся матрос Иван Клименко. Надев спасательный жилет, он бросился в воду, температура которой в январе +4-+6
градусов Цельсия и поплыл вдоль берега в Севастополь. Краснофлотец Иван
Клименко до войны участвовал в марафонских заплывах. Проплыв по зимнему
морю 25 километров (!), он выжил. Возле Николаевки его, без сознания,
подобрал один из морских охотников.
Но где же был второй эшелон десанта?
Почему высадка не была произведена, как и планировалось утром 5 января?
Ответ пока не найден. Видимо потопление торпедных катеров с боезапасом,
остановило командование от посылки кораблей в светлое время суток. По
донесениям командующего в ночь с 5-е на 6-е к берегам Евпатории подошёл
эскадренный миноносец "Смышлёный" (пр. 7-У), тральщик Т-408 "Якорь" и
четыре "морских охотника".
На борту кораблей якобы находился
второй эшелон десанта - батальон морской пехоты под командованием
майора Н. Н. Тарана. Однако, не установив связи с десантом, группа
кораблей вернулась назад, в Севастополь.
Но ... о подготовке к высадке нет
упоминания ни в мемуарах, ни в документах. Да, группа кораблей выходила в
район Евпатории, и по возвращению была обстреляна на траверзе
Николаевки немецкими истребителями. Однако в документах указано, что
группа имела задание установить связь с десантом, и при необходимости
оказать ему поддержку артогнем, и.... все.
Ни слова о второй волне десанта. В мемуарах и воспоминаниях участников этих событий
так же нет упоминания о том, что десантники дважды грузились на
корабли. Вопрос требует уточнения. По донесению командира ЭМ "Смышленый"
" " ...в городе слышны выстрелы, видно зарево горящих зданий...". Еще
один вопрос возникает при разборе этой ситуации. Курсы двух групп
кораблей, в ночь с 5 на 6-е несколько раз пересекаются, некоторые МО
ведут радиопереговоры, но, идя без огней обе группы друг-друга не
заметили. Такая ситуация возможна, но маловероятна.
Второй батальон 2-го полка морской
пехоты был загружен на корабли вечером 6 января .К Евпатории подошло
соединение в составе лидера "Ташкент", БТЩ "Якорь" и двух катеров МО. На
корабли загрузили 735 бойцов, две танкетки, два 45мм орудия, одну 76мм
полковую пушку, минометный дивизион и... все. Маловато для второго
броска десанта. Но шторм не ослабевал, а берег на запросы не отвечал.
При подходе "Ташкент" был обстрелян немецкими береговыми батареями.
Лидер открыл ответный огонь по выявленным огневым точкам, и стрельба с
берега прекратилась. Корабли вернулись в Севастополь. Но история десанта
на этом не закончилась. Уцелевшие десантники пытались прорываться из
города мелкими группами. Пройдя 150км., моряки-разведчики Литовчук,
Лаврухин, Задвернюк, Ведерников смогли выйти к Севастополю.
В 20:40 7 января из Севастополя для
высадки разведгруппы (12 человек) в районе Евпатории вышла подводная
лодка М-33. В 01:30 8 января группа была высажена при помощи надувных
лодок в районе евпаторийского маяка. Возглавлял разведчиков У. А.
Латышев. При высадке одна из лодок с 3 бойцами была унесена в море, три
лодки достигли берега. Уцелевшие девять разведчиков доложили о гибели
десанта по радио. Во время сеанса связи, группе дали дополнительное
задание: произвести разведку береговой обороны побережья в границах
бывшего Каркинитского сектора обороны. На задание отводилось шесть дней.
Разведчики успешно прошли до Ак-Мечети (Черноморское), ежедневно
сообщая по радио о результатах разведки. М-33 должна была забрать группу
в ночь на 10 января. Однако лодка разведчиков не дождалась и 13 января
вернулась в Севастополь. При выходе на связь было дано другое место
посадки группы. 14 января, в день, когда группа должна была выйти на
побережье для посадки на поджидавший их катер, (посланный на смену
подводной лодки), при переходе шоссе между сёлами Абрикосовка и
Молочное, она была обнаружена с проходящей мимо немецкой автоколонны.
Завязался бой. Разведчики заняли круговую оборону. В 12 часов 15 минут
радист Потапенко передал по радио в Севастополь: "Мы окружены фашистами.
Ведём бой, но кончаются боеприпасы и выйти из окружения нет никакой
возможности..." Но бой продолжался ещё три часа. Только в 15 часов 48
минут пришла последняя радиограмма: "Подрываюсь на собственной гранате.
Прощайте товарищи..."
http://samlib.ru/n/nemenko_a_w/zim3.shtml