Он не знал, что война закончилась 30 лет назад, В лесу есть всё, чтобы выжить Опции

[Энни]

Он воевал в джунглях тридцать лет, не зная, что война давно закончена.

5 марта 1974 г. весь мир потрясла сенсационная новость: на филиппинском островке Лубанг местной полиции наконец-то сдался 52-летний подпоручик японской армии, скрывавшийся в лесу с конца 44-го!

Жарким утром 10 марта 1974 года к управлению полиции филиппинского острова Лубанг вышел подтянутый пожилой японец в полуистлевшей форме императорской армии. Церемонно поклонившись раскрывшим рты от удивления полицейским, он бережно положил на землю старую винтовку. «Я — подпоручик Хиро Онода. Подчиняюсь приказу моего начальника, который велел мне сдаться». Целых 30 лет этот японец, не зная о капитуляции своей страны, со своим отрядом продолжал воевать в джунглях Филиппин.

Роковой приказ

— Я разговаривала с ним вскоре после его сдачи. Этот человек долго не мог прийти в себя, — сообщила в интервью «АиФ» бывшая «первая леди» Филиппин Имельда Маркос. — Онода пережил страшный шок. Когда ему сказали, что война завершилась в 1945 году, у него просто потемнело в глазах. «Как Япония могла проиграть? Зачем ухаживал за своей винтовкой, как за маленьким ребенком? За что погибли мои люди?» — спрашивал он меня,
и я не знала, что ему ответить. Он просто сидел и плакал навзрыд.

История многолетних приключений японского офицера в филиппинских джунглях началась 17 декабря 1944 года, когда командир его батальона майор Танигучи приказал 22-летнему подпоручику Оноде возглавить партизанскую войну против американцев на Лубанге: «Мы отступаем, но это временно. Вы уйдете в горы и будете делать вылазки — закладывать мины, взрывать склады. Я запрещаю вам совершать самоубийство и сдаваться в плен. Может пройти три, четыре или пять лет, но я за вами вернусь. Этот приказ могу отменить только я и никто другой». Очень скоро солдаты США высадились на Лубанге, и Онода, разбив своих «партизан» на ячейки, отступил в джунгли острова вместе с двумя рядовыми и капралом Симадой.

— Я помню, как Онода показал нам свое убежище в джунглях, — рассказал «АиФ» бывший заместитель шерифа Лубанга Фидель Эламос. - Там было чисто, висели лозунги с иероглифами «Война до победы», а на стене был закреплен вырезанный из банановых листьев портрет императора. Пока были живы его подчиненные, он проводил с ними тренировки, а также устраивал конкурсы лучших стихов.

Онода не знал, что случилось с солдатами из других ячеек. В октябре 1945 года он нашел американскую листовку с надписью: «Япония капитулировала 14 августа. Спускайтесь с гор и сдавайтесь!». Подпоручик заколебался, но в этот момент услышал стрельбу неподалеку и понял — война все еще идет. А листовка — просто ложь, чтобы выманить их из леса. Но они окажутся умнее врага и уйдут еще дальше, в самую глубь острова…

— Мой отец сражался против него, потом я стал полицейским и тоже воевал с «отрядом Оноды» — казалось, это не кончится никогда, — говорит экс-заместитель шерифа Лубанга Фидель Эламос. — Прочесывали джунгли раз за разом и не находили их, а потом ночью самураи снова стреляли нам в спину. Мы сбрасывали им свежие газеты, чтобы они увидели, что война давно кончилась, скидывали письма и фото от родственников. Я спросил Хиро потом: почему ты не сдался? Он сказал, что был уверен — письма и газеты подделаны.

Шел год за годом, а Онода воевал в джунглях. В Японии выросли ряды небоскребов, японская электроника завоевала весь мир, бизнесмены из Токио покупали крупнейшие американские концерны, а Хиро все сражался на Лубанге во славу императора, веря, что война продолжается. Подпоручик кипятил воду из ручья на огне, питался фруктами и кореньями — за все время он только один раз серьезно заболел ангиной. Ночуя под проливным тропическим дождем, он закрывал винтовку своим телом. Раз в месяц японцы устраивали засады на военные джипы, расстреливая водителей. Но в 1950 году сдали нервы у одного из рядовых — он вышел к полиции с поднятыми руками. Еще через четыре года капрал Симада был убит в перестрелке с полицейскими на пляже Гонтин. Подпоручик и последний рядовой Козука вырыли себе в джунглях новое подземное убежище, незаметное с воздуха, и переместились туда.

— Они верили, что за ними вернутся, — усмехается вице-губернатор Лубанга Джим Молина. — Ведь майор обещал это. Правда, в последний год подпоручик стал сомневаться: а не забыли ли про него? Один раз ему пришла в голову мысль о самоубийстве, но он ее сразу отверг — это запретил давший приказ майор.

Волк-одиночка

… В ОКТЯБРЕ 1972 года вблизи деревни Имора подпоручик заложил на дороге последнюю остававшуюся у него мину, чтобы подорвать филиппинский патруль. Но мина заржавела и не взорвалась, и тогда они вдвоем с рядовым Козукой напали на патрульных — Козуку застрелили, и Онода остался совершенно один. Смерть японского солдата, погибшего спустя 27 лет после капитуляции Японии, вызвала шок в Токио. Поисковые компании срочно отправились в Бирму, Малайзию и на Филиппины разыскивать затерянных в лесах солдат императорской армии. И тут произошло невероятное. Почти 30 лет Оноду не могли найти лучшие части спецназа, но совершенно случайно на него наткнулся японский турист Судзуки, собиравший в джунглях бабочек. Он подтвердил обалдевшему Хиро — Япония капитулировала, войны давно нет. Подумав, Хиро сказал: «Не верю. Пока майор не отменит приказ, я буду воевать». Вернувшись домой, Судзуки бросил все силы на розыск майора Танигучи. Он нашел его с трудом — начальник «последнего самурая» сменил имя и сделался книготорговцем. Они вместе приехали в джунгли Лубанга в условленное место. Там Танигучи, одетый в военную форму, зачитал стоявшему по стойке «смирно» Оноде приказ — сдаться. Выслушав, подпоручик вскинул на плечо винтовку и, шатаясь, направился в сторону полицейского участка, срывая с мундира полусгнившие нашивки…

— В стране развернулись демонстрации с требованиями посадить Хиро в тюрьму, — объясняет вдова тогдашнего президента Филиппин Имельда Маркос. — Ведь в результате его «тридцатилетней войны» было убито и ранено 130 солдат и полицейских. Но мой муж принял решение помиловать 52-летнего Оноду и разрешить ему выехать в Японию.

Снова в лесу

ОДНАКО самого подпоручика, со страхом и удивлением рассматривавшего обросшую небоскребами Японию, это возвращение не радовало. Ночами ему снились джунгли, где он провел столько десятилетий. Его пугали стиральные машины и электрички, приводили в шок реактивные самолеты и телевизоры. Через несколько лет Хиро купил ранчо в самой гуще лесов Бразилии и уехал жить туда.

— Хиро Онода неожиданно приехал к нам из Бразилии в 1996 году, — рассказывает вице-губернатор Лубанга Джим Молина. — Не захотел останавливаться в отеле и попросил разрешения поселиться в землянке в джунглях. Когда приходил в деревню, никто не подавал ему руки.

«Последний самурай» Второй мировой войны жив и поныне. Я отыскал его адрес, но он категорически отказался со мной разговаривать, объяснив: «Я выпустил книгу «Не сдаваться: моя 30-летняя война», где уже ответил на все вопросы. Что бы случилось, если бы за мной не приехал майор Танигучи? Все очень просто — я продолжал бы воевать до сих пор…» — ответил мне 82-летний подпоручик Онода.

Сейчас 85-летний Хиро Онода живёт в Токио, избегая общения с прессой. После трёх лет переговоров он согласился на краткую встречу с обозревателем «АиФ».


«Болел только один раз»

— ЧЕСТНО говоря, я тоже не представляю, как можно 30 лет скрываться в джунглях…

— Человек в мегаполисах слишком оторвался от природы. На самом деле в лесу есть всё, чтобы выжить. Масса лекарственных растений, повышающих иммунитет, служащих как антибиотик, обеззараживающих раны. Умереть с голоду тоже невозможно, главное для здоровья — соблюдать нормальный режим питания. Например, от частого потребления мяса температура тела повышается, а от питья кокосового молока — напротив, понижается. За всё время в джунглях я болел только один раз. Не следует забывать об элементарных вещах — утром и вечером я чистил зубы толчёной пальмовой корой. Когда меня потом осматривал дантист, то он поразился: за 30 лет у меня не было ни единого случая кариеса.

— Что первым делом нужно научиться делать в лесу?

— Извлекать огонь. Сначала я поджигал стеклом порох из патронов, но боеприпасы требовалось беречь, поэтому пробовал получить пламя при помощи трения двух кусков бамбука. Пусть не сразу, но в итоге у меня это получилось. Огонь нужен для того, чтобы кипятить речную и дождевую воду, — это обязательно, в ней есть вредные бациллы.

— Когда вы сдались, то вместе с винтовкой отдали филиппинской полиции 500 патронов в отличном состоянии. Как у вас сохранилось столько боеприпасов?

— Я экономил. Патроны шли строго на перестрелки с военными, а также на то, чтобы добыть свежее мясо. Изредка мы выходили на окраины деревень и ловили отбившуюся от стада корову. Животное убивали одним выстрелом в голову и только во время сильного ливня: так жители деревни не слышали звуков стрельбы. Говядину мы вялили на солнце, делили её так, чтобы тушу коровы можно было съесть за 250 дней. Винтовку с патронами я регулярно смазывал говяжьим жиром, разбирал, чистил. Вообще, берёг её, как ребёнка, — закутывал в ветошь, когда было холодно, закрывал своим телом, когда шёл дождь.

— Чем вы ещё питались кроме вяленой говядины?

— Варили кашу из зелёных бананов в кокосовом молоке. Ловили рыбу в ручье, пару раз совершили налёт на магазин в деревне, забрали рис и консервы. Ставили ловушки на крыс. В принципе в любом тропическом лесу нет ничего опасного для человека.

— А как насчёт ядовитых змей и насекомых?

— Когда вы годами находитесь в джунглях, то становитесь их частью. И понимаете, что змея никогда просто так не нападёт — она сама вас до смерти боится. То же и с пауками — они не ставят цель охотиться на людей. Достаточно не наступать на них — тогда всё будет нормально. Разумеется, с самого начала лес будет очень страшен. Но через месяц привыкнете ко всему. Мы опасались вовсе не хищников или змей, а людей — даже суп из бананов варили исключительно ночью, чтобы дым не увидели в деревне.

«Больше всего не хватало мыла»

— ВЫ не жалеете, что потратили лучшие годы своей жизни на то, чтобы вести бессмысленную партизанскую войну в одиночку, хотя Япония уже давно сдалась?

— В императорской армии не принято обсуждать приказы. Майор сказал: «Ты должен оставаться, пока я не вернусь за тобой. Это приказание могу отменить только я». Я солдат и выполнял приказ — что тут удивительного? Меня оскорбляют предположения, что моя борьба была бессмысленной. Я воевал, чтобы моя страна стала могущественной и процветающей. Когда я вернулся в Токио, то увидел, что Япония сильна и богата — даже богаче, чем прежде. И это утешило моё сердце. Что касается остального… Откуда же я мог знать, что Япония капитулировала? Я и в страшном сне не мог себе это представить. Всё это время, что мы сражались в лесу, были уверены — война продолжается.

— Вам сбрасывали с самолёта газеты, чтобы вы узнали о капитуляции Японии.

— Современное типографское оборудование может напечатать всё, что нужно спецслужбам. Я решил, что эти газеты фальшивые — их изготовили враги специально для того, чтобы обмануть меня и выманить из джунглей. Последние два года с неба бросали письма моих родственников из Японии, которые уговаривали меня сдаться, — я узнал почерк, но думал, что американцы их взяли в плен и заставили написать такие вещи.

— В течение тридцати лет вы воевали в джунглях с целой армией — против вас в разное время задействовали батальон солдат, отряды спецназа, вертолёты. Прямо скажем — сюжет голливудского кинобоевика. У вас нет ощущения, что вы супермен?

— Нет. С партизанами всегда тяжело воевать — во многих странах десятилетиями не могут подавить вооружённое сопротивление, особенно в труднопроходимой местности. Если ты чувствуешь себя в лесу как рыба в воде — твой противник попросту обречён. Я чётко знал — по одной открытой местности следует перемещаться в камуфляже из сухих листьев, по другой — только из свежих. Филиппинские солдаты не были в курсе таких тонкостей.

— Чего вам больше всего не хватало из бытовых удобств?

— Трудно сказать. Мыла, наверное. Я стирал одежду в проточной воде, используя золу от костра как чистящее средство, и умывался каждый день… но очень хотелось намылиться. Проблема была в том, что форма начала расползаться. Я изготовил иголку из обломка колючей проволоки и штопал одежду нитками, которые сделал из побегов пальмы. В сезон дождей жил в пещере, в сухой сезон строил себе «квартиру» из бамбуковых стволов и покрывал крышу пальмовой «соломкой»: в одной комнате была кухня, в другой — спальня.

— Как вы пережили возвращение в Японию?

— С трудом. Как будто я из одного времени сразу перенёсся в другое: небоскрёбы, девушки, неоновая реклама, непонятная музыка. Я понял, что у меня произойдёт нервный срыв, всё было чересчур доступно — питьевая вода текла из крана, еда продавалась в магазинах. Я не мог спать на кровати, всё время ложился на голый пол. По совету психотерапевта я эмигрировал в Бразилию, где разводил коров на ферме. Только после этого я смог вернуться домой. Но и сейчас на три месяца в году я уезжаю в горные районы Хоккайдо: там я основал школу для мальчиков, где учу их искусству выживания.

— Как вы предполагаете: может ли кто-то из японских солдат и сейчас скрываться в глубине джунглей, не зная, что кончилась Вторая мировая война?

— Возможно, ведь мой случай не был последним. В апреле 1980 года сдался капитан Фумио Накахира, который 36 лет прятался в горах филиппинского острова Миндоро. Не исключено, что в лесах остался кто-то ещё…

— Но если бы майор Танигучи не отменил свой приказ… вы воевали бы до сих пор?

— Да.

Сообщение отредактировал Энни - 27.7.2010, 17:48

[VV-nik]

Еще интересное - два японца захватили... остров! :
http://www.gramotey.com/?open_file=1269073645

ИНТЕРМЕЦЦО НА НИИХАУ
В то время, как на Оаху с часу на час ожидали японского вторжения, которое должно было последовать после бомбардировки, никто не догадывался, что вторжение в тот день фактически уже состоялось.
Правда, вторжение это было особого рода. Оно сводилось к тому, что под японский контроль ненадолго попал крошечный островок, самый западный в Гавайском архипелаге. Все это происходило в высшей степени необычным, почти странным образом и стало известно только спустя много месяцев после налета на Пирл-Харбор. Правда, и тогда писали об этом немного, и большая часть жителей Гавайских островов никогда ничего не узнала.
Ниихау - крохотный атолл на западном конце цепи Гавайских островов. Владельцем острова был некий американец по фамилии Робинсон. Он разводил овец и крупный рогатый скот и жил на небольшом ранчо.
Мистер Робинсон был натурой своеобразной. Он скупил все земли на острове, чтобы оставить этот тропический рай за собой и своей семьей. Кроме животноводства его ничего не интересовало. Он не допустил, чтобы на Ниихау провели телефон, и слышать не хотел о радио. Кроме того, он не разрешал привозить на Ниихау оружие. В результате он оставался там единственным владельцем охотничьего ружья и двух пистолетов.
Посторонних на Ниихау никогда не было. Туристы на остров не допускались. Лишь раз в неделю туда приходила лодка с Кауаи, ближайшего крупного острова Гавайского архипелага. Она доставляла продукты и оставляла почту и газеты.
Население Ниихау состояло из нескольких дюжин коренных гавайцев. Много лет назад здесь поселился японец по фамилии Синтани. Старик разбирался в пчеловодстве, и мистер Робинсон доверил ему свою пасеку. Больше года назад туда прибыл ещё один японец, мужчина лет тридцати по фамилии Харада, который стал управляющим на ранчо Робинсона и при случае помогал своему земляку Синтани возиться с пчелами.
На уединенном острове Робинсон и его семья чувствовали себя превосходно. Они давали туземцам возможность заработать, получали от животноводства неплохой доход и жили в райском уединении. На случай, если кто-то вдруг внезапно заболеет или случится какое-то несчастье, Робинсон договорился со смотрителем маяка, расположенного километрах в тридцати на соседнем острове Кауари, что на горе в центре Ниихау в таком случае разведут большой костер. Заметив огонь или дым костра, смотритель маяка позаботится, чтобы на Ниихау немедленно отправилась какая-нибудь лодка.
В то роковое воскресенье на острове, как всегда, царило спокойствие. В небольшом местечке Пууваи километрах в двадцати от пристани, которую окрестили Ки Ландинг, жители собирались в церковь. Хотя семейство Робинсонов старалось на острове ничего не менять, они все же позаботились, чтобы местные жители приняли христианство. Это была единственная перемена в их жизни с тех пор, как здесь стал править белый человек.
Ранчо Робинсона находилось в трех километрах от Пууваи. Хозяина каждое воскресенье неизменно видели в церкви. Но в это воскресенье у него были важные дела на соседнем острове Кауаи. Воспользовавшись благим поводом для рождественских закупок, с ним отправилась вся семья.
Островитяне приняли это известие к сведению. Они были спокойными, добродушными людьми, и Робинсон неплохо с ними ладил. Собравшись возле церкви, они уже намеревались помолиться за белого человека и его семью, как вдруг над головами, изрядно напугав островитян, с ревом пронеслись два самолета.
Один из них, похоже, был не совсем в порядке. Его мотор работал с перебоями, то глох, то тарахтел снова. Машина оставляла за собой в ясном утреннем воздухе узкий шлейф дыма.
Столь необычное для островитян событие тотчас же отвлекло их от богослужения. Те, кто читал газеты или посещал воскресную школу при церкви, узнали красные круги на крыльях самолетов, и объясняли окружающим, что это японцы. О напряженных отношениях между Америкой и Японией знали все. И пастухи, и рубщики сахарного тростника прекрасно понимали, что от этих самолетов не ничего хорошего ждать не стоит.
Один из самолетов вскоре вернулся. Его мотор окончательно заглох. Пилот сделал круг над островом и приземлился на лугу. Мягкой посадки не получилось, самолет вылетел на окраину Пууваи. Его фюзеляж изрешетили пулеметные очереди.
У ограды дома молодого пастуха Хавилы Калеохано машина перевернулась. Хозяин тотчас подбежал помочь. Он тоже знал, что самолет японский, но, несмотря на это, помог пилоту разбить стекло фонаря кабины и выбраться.
Японец оказался относительно невысоким и коренастым. Едва сорвав с лица кислородную маску, он тут же схватился за пистолет. Но Хавила Калеохано был начеку. Он просто отобрал у японца пистолет, спрятал его и знаками велел идти к деревне.
Вместо этого летчик достал из кабины своего "зеро" планшет с картами и другими документами и попытался его уничтожить.
Тут снова вмешался Хавила Калеохано. Он вырвал у японца бумаги и знаками велел ему поднять руки. При виде множества людей, которые тем временем сбежались к месту приземления самолета, пилот подчинился. У него и до того было немного шансов уцелеть. На обратном пути его мотор забарахлил, и, поняв, что до авианосной эскадры уже не добраться, он решил совершить вынужденную посадку. Одному небу известно, что теперь будет.
Хавила Калеохано попытался вступить с летчиком в разговор, но японец не понимал яэык туземца. Он утверждал, что не понимает и английского, хотя владел им вполне прилично.
- Садись и жди, - велел ему Калеохано и послал одного из мальчишек на ранчо Робинсонов, где должны были находиться оба местных японца. Может быть, те сумеют помочь?
Мальчик примчался на ранчо, застал там младшего из японцев и привел его к самолету. Харада сумел объясниться с пилотом. Он спросил того, откуда он прибыл и что его сюда привело, но пилот объяснялся уклончиво. Якобы в обычном полете у него отказал мотор, и он совершил вынужденную посадку.
Когда один из местных жителей указал на многочисленные пробоины в крыльях, пилот лишь покачал головой и заявил, что так и должно быть. Узнав, что на острове оказался молодой японец, он сразу же придумал коварный план.
- Что будем с ним делать? - спросил Харада.
Хавила Калеохано пожал плечами, затем предложил:
- Запрем до завтра. А там вернется с Кауаи мистер Робинсон и решит...
Японца отвели в сарай неподалеку от причала и стерегли весь день. Ему давали есть и пить, но на вопросы он не отвечал и разговаривал только с Харадой.
Настала ночь, и прошла она без особых происшествий.
В понедельник жители деревни отвели пленника к пристани Кии Ландинг. Но напрасно они ждали лодку, которая должна была доставить обратно мистера Робинсона. Находясь на Кауаи, мистер Робинсон узнал о нападении на Пирл-Харбор и предпочел остаться там вместе со всей семьей до тех пор, пока обстановка не прояснится.
Жители Пууваи каждое утро водили пленника из сарая к причалу, но лодка все не возвращалась. В четверг, когда мистер Робинсон опять не вернулся, Харада предложил новое решение, которое всем показалось вполне разумным. Японца доставили в дом Харады недалеко от ранчо Робинсона, где его поочередно караулили Харада и молодой туземец Ханики.
Но в пятницу обстановка на Нииаху обострилась.
Около полудня Харада, как обычно, принес пленному поесть. Подсев поближе, он наблюдал, как тот ест. Летчик наконец оттаял и завел с Харадой разговор, который привел к ошеломляющему результату.
- Нет смысла продолжать молчать, - сказал он. - Разумеется, я японский пилот. И, конечно, на Гавайи было совершено нападение. Императорские военно-воздушные силы уничтожили на Гавайях всех американцев вместе с их кораблями и самолетами. Возможно, уже завтра наши люди будут здесь и займут этот остров. Просто он маленький, поэтому сюда придут напоследок.
Харада задумался. Он разговаривал о пленнике со старым пчеловодом Синтани. Но Синтани не хотел иметь к этой истории никакого отношения. Он жил своей работой и других интересов не имел. Если правда, что японцы оккупировали Гавайи, тогда лучше вести себя с летчиком дружелюбно. Нужно ловить ветер в паруса...
- Послушай, - начал он, - ты уверен, что ваши скоро придут сюда?
- Ваши? - переспросил пилот. - Не ваши, а наши, потому что ты тоже японец, даже если и прожил долгие годы среди янки. Конечно, они придут. И призовут к ответу каждого, кто был против меня. Запомни это как следует!
Скрытая угроза на Хараду подействовала, и спустя час они с пилотом сговорились и решили действовать вместе. К тому моменту, кода появится победоносная японская армия, они уже овладеют островом. Мистер Робинсон, похоже, все равно не вернется. Следовательно, пришла пора вооружаться.
- Я скоро вернусь, - пообещал Харада.
Пилот совершенно заморочил ему голову. Он чувствовал себя передовым бойцом славной императорской армии, который будет вознагражден за свой героизм. Всего за несколько часов управляющий мистера Робинсона превратился в японского самурая.
Харада направился к дому Робинсона. Он знал, что у хозяина было охотничье ружье и два пистолета, и сумел их отыскать. Прислуга не видела ничего необычного в том, что Харада входил в дом. Ближе к вечеру ему удалось перенести оружие и боеприпасы к себе домой, где поджидал пилот. При виде оружия лицо его просветлело.
- Теперь мы победим! - воскликнул он.
В этот момент вошел Ханики, собравшийся сменить Хараду в карауле. Японцы тут же его связали, бесцеремонно затолкали в один из сараев на ранчо Робинсона и там заперли. Затем залегли в засаду на дороге, соединявшей ранчо с деревней, и вскоре остановили конную повозку, заставив возницу отвезти их в Пууваи.
Прежде всего они направились к дому Хавилы Калеохане, чтобы вернуть пистолет, который тот отобрал у пилота, и, конечно, планшет с документами. Но Калеохане заметил их ещё на подходе к дому, разглядел у обоих оружие и сразу понял, что происходит. Он поспешил надежно спрятать пистолет и планшет под толстым слоем пальмовых листьев, которыми был покрыт дом.
Ломая голову, как эти двое сговорились, он выбежал черным ходом, скрылся в зарослях сахарного тростника и с безопасного расстояния стал наблюдать за происходящем в Пууваи.
Японцы не нашли ни пистолета, ни документов. Они звали Калеохано, но тот не откликался. Тогда они обыскали все дома в Пууваи, но опять без толку. Жители деревни давно укрылись на плантациях сахарного тростника. Они были безоружны, но не собирались безоговорочно терпеть захват своего острова.
Среди местных жителей нашелся один, по имени Бени Канахали, который не сидел сложа руки. Самый сильный и рассудительный из островитян, он, естественно, был избран вожаком. Затем Бени предложил убрать подальше в глубь острова женщин и детей. Мужчины остались в окрестностях деревни.
Настала суббота. Ситуация драматически обострялась.
Харада с пилотом сняли с самолета четыре пулемета и вместе с оставшимися боеприпасами доставили их в деревню. Они знали, что жители держатся поблизости, поэтому пришли к оставшейся дома старухе и приказали ей отправиться к мужчинам и сообщить, что власть на острове перешла к Японии. Все обязаны вернуться на работу. Если вернут имущество пилота, которое забрал Хавила Калеохано, им ничего не будет. Если же эти требования не выполнят, японцы расстреляют из пулеметов деревню и начнут охоту на её жителей.
Старуха встретилась в лесу с мужчинами и передала им все слово в слово. Внимательно её выслушав, Бени Канахали решил действовать.
Около полудня отряд самых решительных мужчин под командой Канахали пробрался в деревню. Они хотели взять японцев в плен. Но те были начеку, и попытка сорвалась. Часть нападавших кинулась обратно в заросли, пилот с Харадой погнались за ними и оставили пулеметы без присмотра. За дело немедленно взялся Бени Канахали. Вместе с оставшимися мужчинами они утащили оружие, хотя никто из них в нем не разбирался, заодно прихватив и боеприпасы.
Вернувшись после безрезультатной погони, Харада с пилотом пришли в бешенство. Они никого не поймали, да к тому же лишились ещё пулеметов.
- Мы должны отомстить, - решил пилот. - Эти дикари поймут, что с нами шутки плохи!
Вместе с Харадой они принялись крушить деревенские дома. Мужчины, прятавшиеся на плантации, в бессильной ярости скрипели зубами. Нашлось несколько добровольцев, которые решили попытаться добраться на лодке до Кауаи и попросить там помощи. Хавила Калеохано был среди них.
Они пробрались к Кии Ландинг, не обращая внимания на пальбу разъяренного пилота им вслед. Харада усомнился было, выйдет ли из их затеи толк. Но пилот, недолго думая, распорядился:
- Мы сожжем их дома, тогда они сразу вылезут со своих чертовых плантаций.
Они усердно принялись за дело. Женщины, отправленные вглубь острова, в горы, прибежали обратно, яростно требуя от мужей немедленно положить конец разгулу этих ненормальных . Бени Канахали изумленно смотрел на молодую жену, которая так и пылала от гнева:
- Сколько это может продолжаться? Эти двое идиотов погубят всю нашу деревню. Нужно что-то делать!
- Ладно, - буркнул Канахали. - Мы ворвемся в деревню и возьмем их в плен. Если они будут стрелять, пусть стреляют. Я пойду первым!
Оглянувшись, он увидел, что жена следует за ним. Остальные держались на почтительном расстоянии, но тоже были полны решимости положить конец бесчинствам Харады и пилота.
Харада как раз взялся за дом Бени Канахали, когда появился хозяин. Канахали был рослым и сильным мужчиной и мог постоять за себя. Он постоянно стриг овец, а стригали привычны к энергичным действиям. По натуре он был человеком добродушным, но наглость, с которой японцы уничтожали его собственность, привела его в дикую ярость.
Не успели японцы выстрелить, как Канахали очутился у них за спиной и крикнул Хараде:
- Ну-ка забери у этого парня пистолет и давай сюда вместе со свои охотничьим ружьем!
Стоило Хараде лишь на миг заколебаться, Бени Канахали прыгнул на него с проворством тигра. Пилот хотел было вмешаться, но ему навстречу кинулась жена Канахали. Она схватила японца за горло, повалила на землю и наступила на него маленькими смуглыми ступнями.
Остальные деревенские где-то замешкались. Хараде удалось вырваться, он пытался выбежать из дома, но тут жена Канахали подставила ему ногу. На мгновение ей пришлось отпустить пилота, который, в свою очередь, тут же набросился на Канахали, собиравшегося помочь жене. Когда Канахали нанес пилоту мощный удар, тот понял, что дело худо, молниеносно вскинул пистолет мистера Робинсона и выстрелил.
Пуля угодила Канахали в бедро, но тот почти не почувствовал боли. С диким криком он бросился на японца, поднял его своими могучими руками, как обычно поднимал овец, и швырнул на землю. Пилот ударился затылком и затих.
Харада вырвался из рук жены Канахали. Он все ещё сжимал в руке пистолет, но уже слышал снаружи яростные крики местных жителей и понял, что авантюра для него закончена. Мечты о славной оккупации острова под японским флагом развеялись. Быстро приняв решение, он сунул дуло пистолета в рот и нажал на спуск.
Лодка добралась до Кауаи через шестнадцать часов. Хавила Калеохано нашел мистера Робинсона, а тот собрал горстку солдат, которые на небольшой каботажной шхуне отправились на Ниихау. Они прибыли туда в понедельник, больше чем через неделю после нападения японцев на Пирл-Харбор. Но к тому времени необычная оккупация Ниихау уже подошла к концу. Солдатам оставалось только сунуть в мешки трупы пилота и его пособника Харады и перевезти на Кауаи, где их и закопали. Самолет и оружие призвали позднее.
Островитяне быстро восстановили свои дома. Вторая мировая война держала в напряжении их остров целую неделю. Теперь она для них закончилась